...Наступившая зима оказалась на редкость снежной даже для этих краев. Порой снег мог идти с утра до самого вечера, а солнце лишь раз или два выглянет перед заходом... Довольно угнетающая погода, и ладно было бы чем заняться, с раздражением подумала девчонка, одергивая пелерину - когда-то это был плащ и носил его старый тощий лакей, тот, который помер весной. Уже тогда дхатри умыкнула с собой подбитый немного облезлой белкой плащ, намереваясь перешить для себя. Но тут приключилась история со злополучным корсетом драгоценной и капканом в лесу, поэтому о плаще нянька позабыла до самой зимы, когда грянули холода, и воспитаннице надо было в чем-то гулять - ибо лекарь настоятельно рекомендовал не валяться в постели до весны, а ежедневно выходить на улицу. За два вечера из потертого плаща получилась довольно симпатичная и теплая накидка. Впрочем, потертость никуда не делась, и в светлое время суток это особенно заметно, как и местами поеденный молью мех на оторочке. Сей прискорбный факт очень печалил девушку, особенно после того, как мимо деревни проезжал торговец с женой, наряженной в алую бархатную пелерину, подбитую соболем.
Оглядев себя сбоку и поморщившись при виде вылезшего клока меха, Ксераш взяла со скамейки свои варежки и вышла на крыльцо дома - потрепанной ветрами и дождями усадьбы семьи Айнеро. Правда, последние лет пятнадцать сюда никто из высокородных не приезжал, поэтому жили здесь лишь старые слуги.
Выдохнув стылый воздух, девчонка поежилась; хорошо хоть снег кончился. Оглядев пустую улицу, она решила прогуляться до дома портнихи, погреться там и вернуться обратно. Часа полтора займет... а раньше бы в два раза меньше. Помрачнев, Ксера натянула на руки детские трехпалые варежки - во всем доме нет ни одной перчатки, которая не была бы ей велика. Вот и приходится носить такую глупость из коричневой шерсти.
Девушка спустилась с крылечка, осторожно ступая на правую ногу. За полгода все относительно зажило, но быстро ходить, а уж тем более бегать было больно. Порой она подозревала, что это причуда организма - как будто бы нога помнит, как вокруг нее смыкаются железные зубья, вот и потому болит. Лекарь тоже соглашался, утверждая, что если бы боль была настоящей, то имела бы место некая "сиптическая лихорадка", от коей за полгода кто хошь загнется, не то что тщедушная девица.
Но кто бы что не говорил, а ходить больно, хромать противно, и еще противнее быть одетой в тряпье еще хуже того, что носишь летом. Мрачная как одна из снежных туч над головой, девчонка медленно побрела к центру деревни, где располагался уютный домик портнихи Ларики. Ей бы лишь дойти, а там... может быть старуха ее накормит, или посадит за работу. Впервые в жизни Ксераш скучала по вечерам с коклюшками или пяльцами - проведя почти три месяца в кровати, она умудрилась перечитать все восемь книг, что оставил ей уехавший в начале лета учитель. Лежа шить невозможно... вот и оставалось целыми днями слушать болтовню айи да помогать ей сматывать шерсть в клубки.
Поэтому прогулка какое-никакое, а развлечение. На той неделе проезжал торговец специями, возвращающийся в Киан. Сегодня вот тоже кто-то приехал - девчонка жила в этой малолюдной деревне уже десять лет, и хорошо знала, как здесь бывает пусто, когда у всех есть дела. А тут и старая Аньела куда-то ушла из дома - калитка закрыта, и живущий напротив псарь тоже ушел - собаки оживленно лают со своего двора.
Заинтересовавшись, девица попыталась пойти быстрее, впрочем, без особого успеха. Поэтому к крошечной площади прибыла только минут через пятнадцать-двадцать. И упустила момент, когда на улицы Татесом забытой деревушки въехал одинокий всадник. Но и не опоздала к самому интересному - когда его гнедая лошадь сначала затанцевала, а потом и вовсе стала брыкаться и подскакивать, норовя скинуть своего хозяина. В конце концов ей это удалось, и всадник был сброшен в сугроб.
Прищурившись, Ксераш попыталась его разглядеть. Надо же, белый весь как снег... и молодой такой. Насколько можно судить издалека, даже красивый. Всяко красивее соседей.
Улыбнувшись своим мыслям, девчонка поспешила поправить фетровую шапочку с меховой помпушкой, а так же пожалеть, что сегодня заплела волосы в две косы. Как-никак, единственная ее краса. Впрочем, что толку иметь красивые волосы вместе с драной меховой накидкой?
Немного приуныв, девица уже подошла поближе, как тут увидела причину, почему в этом углу площади никто больше не стоял...
Большой белый лев... или тигр - она путала названия редких животных. Но точно помнила, что такой может запросто оттяпать человеку руку, а то и голову...
В меру своих возможностей Ксераш как можно быстрее шарахнулась в сторону и попятилась подальше от невесть откуда взявшейся зверюги. К счастью, лев-тигр не особо смотрел на девушку - наверное счел ее слишком худосочной добычей. Или же смотрел на всадника в сугробе... интересно, это его хозяин или...
Закончить мысль не получилось, поскольку в нее врезался вышеупомянутый незнакомец и - спустя какое-то неуловимое мгновение полета девчонка очутилась на снегу. Шапочка отлетела в сторону, за воротник попал холодный комок снега... хорошо, что просто в сугроб плюхнулась, а то если б на землю...
Послышался резкий окрик, но, к счастью, всадник обращался к кому-то другому. А затем повернулся в ее сторону...
Девица моргнула раз, другой... мысли понеслись вскачь, аккурат как лошадь пришлого. До чего красивый. Наверняка эльф.
За всю жизнь ей не довелось видеть настоящего эльфа, был в деревне один полульф, пропоица и сквернослов. Он так же напоминал эльфа, как она - кёхуанку...
В душе девчонка окончательно ошалела, когда беловолосый и руку ей подал, и спросил, все ли с ней в порядке.
Ксераш скромно улыбнулась и пролепетала, вцепившись в затянутую кожей ладонь :
- Нет, я на сугрхоб упала... но я случайно врезалась, господин. Там у дома стоял тигх... клянусь, видела его. Наверное он и испугал вашу лошадь.
При виде разорванной одежды девица еще раз убедилась, что всему виной неведомый зверь. Тот факт, что лев-тигр скорее всего бы напрочь откусил всаднику руку, нежели рвал на нем одежду, она как-то упустила.
- Это он вас укусил? Надо найти Эрхколе, он охотник, поможет вам поймать тигрха... - зачастила девчонка, но вовремя остановилась. Мало того, что тараторит, так еще и картавит. Где же воспитание, которое ей тщетно прививали целых два наставника?
Притихнув, Ксераш воспользовалась паузой, чтобы подобрать и отряхнуть свою шапочку.

В душе Ксера расплылась, ровно кусок масла на солнце - незнакомец не ушел ловить своего коня, а продолжил с ней беседу, рассказав о своем льве. И говорил как будто со взрослой женщиной. Девчонка довольно заулыбалась и украдкой провела рукой в дурацкой варежке по непокрытой голове - косы заплела рано утром, вдруг растрепались? Как будто бы нет...
Еще раз отряхнув шапочку, она неохотно одела ее - теперь хозяин льва решит, что она ребенок. Ведь зрелые девушки не носят глупых шапок, у них есть чепцы, вуали и красивые уборы из перьев. Что ж, тогда единственный способ доказать, что ей уже не менее пятнадцати весен - это умно и воспитанно поддержать разговор.
Но едва девица открыла рот, намереваясь выдать вежливую реплику о счастливом исходе падения милсдаря, как послышался львиный рык и ржание испуганного жеребца. Косматый зверь гнал его обратно на площадь, все норовя укусить за ногу... и бежали они аккурат к месту, где стояли Ксераш и незнакомец.
Что следует сделать воспитанной женщине, пусть и плебейке, если на нее несется вусмерть перепуганная лошадь, подгоняемая львом? А невоспитанной?
Девчонка уделила этой дилемме лишь секунду, и поспешила юркнуть за спину хозяина льва,в сугроб - храбрость никогда не была в числе достоинств Ксераш. Не будь проклятой хромоты, спряталась бы за колодец, вот честно! Но добрая треть мужчин бы дрогнула в подобной ситуации, попыталась оправдать себя девица, заодно забираясь повыше - ровно чтобы можно было видеть площадь из-за плеча беловолосого. Дивно красивые волосы, кстати... покрасивше будут, чем у некоторых, или даже многих, женщин, с легкой завистью подумала Ксера. По сравнению со снежно-белыми ее собственные - рыже-каштановые - кажутся донельзя обыденными. Вздохнув, девица пожалела, что ее отцом не был эльф или какой-нибудь там ангел. Ну почему это - человек, от которого унаследовалась лишь самая малость, напрочь испортившая то, что досталось от матери?
Сердито засопев, девчонка стянула шапочку и сунула в карман. И пусть потом простуда одолеет, зато она запомнится не как нелепо одетый ребенок, а как... как что-нибудь другое.
Аккурат в этот момент незнакомец оказался колдуном, да еще каким - сходу сотворил этакую бело-голубую сеть, и поймал в нее своего серого коня. Жеребец отчаянно сопротивлялся, но это все пустое против волшбы. Девице даже стало его жалко - что приятного после бешеной скачки валяться на заснеженной дороге?
Робко выглянув из-за спины мужчины, Ксера поинтересовалась :
- А зачем вы его спутали? Может он бы побегал один, и сам вернулся? Хотя, по-моему, он уже немножко успокоился...
Жеребец, правда, меньше всего напоминал спокойное животное - даже когда магия его спеленала, как будто коконом, он все еще выглядел ошалевшим и напуганным. Если уж льва не боится, то что могло вызвать такой панический ужас?
Разведя руки в стороны, чтобы не потерять бесславно равновесие, девица слезла с сугроба. Но подходить поближе не решалась - мало того, что тут жеребец может опять забрыкаться, так еще и лев совсем рядом. Белый хищник как раз в этот момент посмотрел на нее своими желто-зелеными, как хризолитовая бусина на ее кошельке, глазами. Нервно икнув, Ксераш мигом отступила назад.
- Ааа... а почему он на меня так смотхит? - из последних сил храня достоинство, спросила девчонка, относительно успешно замаскировав дрожащие нотки в голосе покашливанием. К счастью, зрение не позволило увидеть зубы льва, когда он гнался за конем, но у такой большой головы определенно должны быть большие и очень злые зубы. Ксера передернула плечами и оглядела площадь - немногочисленные прохожие уже разошлись, в начале дня своих дел хватает, кроме как глазеть на довольно странного гостя и его зверинец. Площадь пуста, ближайшие улочки тоже... дом Ларики стоит дальше, а путь к колодцу преграждает лев...
"А бежать-то и некуда, если чего случись... по сугробам разве что белка побежит, но у ней-то четыре ноги, а у меня полторы..."