Последний Шанс

Объявление

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Последний Шанс » Альтернативные отыгрыши » Кто сказал невозможно?


Кто сказал невозможно?

Сообщений 1 страница 12 из 12

1

       Маленький ребенок, откинувшись на песок, смотрел на сияющие звезды. Ночь сегодня выдалась на редкость холодной, а потому и небо было слишком ясным, чтобы нельзя было не различить далеких созвездий. Одни из них ярко мерцали, заманивая в хитроумные ловушки, другие озаряли тусклым светом мрак, обещая лишь постоянство, что, согласитесь, не так уж плохо. Перед глазами проплыли картинки чудных животных, кипящих жизнью старых замков и лица маленьких красных человечков, добывающих кристальную воду из глубин планеты.
      Мальчик понимал, что теперь может уйти, куда угодно, но не спешил этого делать. Он загреб маленькими ладошками холодный песок и глубоко вдохнул. Воздух, холодный, сладкий, наполнил его легкие. По спине пробежала стая мурашек, хотя мальчику не было холодно. Ему не было знать, что сегодня температура опустилась до минус пятнадцати, а с востока надвигается песчаная буря. Ведь, если честно, ему это ни капельки не страшно. Ветер развивал его белые кудри, а мальчик все дышал и дышал, будто это может оказаться последним, что он успеет здесь сделать. Наверное, так дышат только в самом начале своей жизни.
     Звезды. Как много звезд. Но, может, мне не надо туда идти? – он повернул голову в сторону и увидел точно такого же мальчика, сидевшего на песке. Ребенок покивал своей половине и поднялся. Не известно почему, но он решил, что вдвоем лучше, чем одному. Наверное, правильно решил, так взрослые говорят, но дети как-то редко об этом задумываются.
      – Пойдем? – он наклонил голову на бок и мягко улыбнулся своему отражению. Хотя не понятно было: это его отражение или это отражение – он. Потому что очень трудно разобраться, когда вы – части одного целого.
     Мальчик поднялся с песка и подал детскую ладонь своему альтер-эго. Из-за такого поступка вы, конечно, можете посчитать его чрезмерно взрослым, но я вам скажу, что он, конечно, ещё слишком мал, чтобы понимать, что можно делать ребенку, а что уже нельзя. Он просто делает то, что ему хочется здесь и сейчас.
Песчинки, соскользнув с его белого ночного платья, вновь обрели покой в вечной пустыне.
      – Пойдем, – тихо сказал маленький мальчик и, крепко держа за руку свою половину, сделал шаг в бесконечность, с готовностью воспринимая падение на пуховую перину на деревенской печке и белый дым, режущий глаза.

Отредактировано Май (2011-02-21 23:07:07)

2

Двое. Всегда двое. Казалось так было еще с самого начала веков и так останется до самого конца, когда мир этот захлопнется как створки раковины, сберегая в бархатной темноте истинное сокровище, не предназначенное абы для кого... Как жаль, что они этой жемчужины уже не увидят.
Кто и когда, а главное - с чего назвал их отражениями друг друга, ведь они так не похожи. И все же - вместе, неразделимы, как инь и янь, и еще более ясно это становится когда ладони их соединятся, скрепляя заключенный еще до рождения союз.
- Пойдем, - соглашается он, сдувая с глаз черные волосы и крепче сжимает теплую ладошку в своей - холодной. Две половинки целого - противоположности.
Он соглашается далеко не всегда и далеко не во всем, но сегодня решает пойти на поводу у своего вечного спутника. Дело ли в том, что он просто устал, и даже в самом тяжелом, замершем  в преддверии бури воздухе чувствуется усталость, а может быть просто захотел сделать приятное, так ли это важно в конечном счете?
Он ведь на самом деле куда старше, чем кажется на первый взгляд, только видеть это всем без исключения не положено.
"И жизнь их утекает как песок сквозь пальцы..." Это не про нас. Наши часы остановились много лун назад.
Падение для каждого свое. Неизвестно ему, что чувствует его светловолосый ангел, но сам он словно проваливается в трясину, только не из воды, а из плотного-плотного тумана, точно так же как и болото жадно чавкающего губами, заглатывая очередную жертву. Но ему не страшно, он так привык к этому ощущению неизбежности, да и к тому же знает, что после этой пытки в легкие снова пробьется воздух, только с новым вкусом, и от контраста он будет только вкуснее и желаннее.
Перина напитанная живым теплом очага батутом пружинит под спиной, и темный вскакивает, почти сразу же. Слишком острые воспоминания будит в нем это тепло. Хотя... наверняка все это было и не с ним вовсе. И все же... в этом доме кажется знакома каждая половица, каждая царапинка на белом боку печки. Может быть, это их бесконечно путешествие состоит не только их рожденных фантазией остановок, но и из того что они спрятали в своей памяти, из того, что существовало на самом деле?
- Хочешь? Здесь должно быть, я помню, - ухват так странно, привычно ложиться в руки, заслонка отходит в сторону и через минуту, не больше, из недр печки появляется сокровище - закопченный, угольно-черный горшок. до краев полный молока. Но не белого, а того самого кремового, каким может быть настоящее тепленое молоко. И никаких тебе пенок в помине нету. - Держи.
Их разговоры давно утратили ту плавность и яркость, коей обладали в самом начале пути, став обрывочными и тусклыми, словно потемневшее от времени серебро. Так бывает, когда люди слишком хорошо знают друг друга, когда понимают друг друга с полуслова.
Темный забирается обратно на перину, подпирая голову ладонями и смотрит на своего приятеля. Сколько они уже вот так бродят по мирам? Давно уже сбились со счету. Но вдвоем все же лучше чем по одиночке. И с этим никто не посмеет спорить.

Отредактировано Фабио (2011-02-23 13:17:55)

3

http://prostopleer.com/tracks/4435695wGEN

    – Хочу, – кивает отражение и спрыгивает с перины. Она приняла его всего, укрыв в головой, будто омут, но, в отличие от омута, охотно отпустила. На мгновение мальчик зависает в воздухе, поправляет поднявшееся вверх, окутавшее голову ночное платье и мягко опускается на протертую половицу босыми ножками.
    Он пьет с наслаждением, прямо из крынки, оставляя над верхней губой стекающие в рот кремовые усики. Ребенок тихонько смеется, слизывая молоко с губ, и передает крынку брату.
    – Пойдем покатаемся, – просит он, залезая с ногами на высокую скамью и натягивает на голые ножки валенки. Он берет салазку, открывает дверь в сени, морщится от ударившего в лицо холодного воздуха и оборачивается к отражению.
     Маленькие слезинки в голубых глазах тот час превращаются в кристаллики льда, заставляя  морщиться сильнее и едва не плакать. Мальчик трет кулачком лицо, стараясь избавиться от них. Он все также смотрит на брата, ему даже и говорить ничего не надо, чтобы быть понятным. Вообще их странные отношения: с одной стороны, наивные, детские, доступные разве что в младенчестве, с другой – немногословные, как отношения взрослых, по-своему мудрых людей, - ни чуть не смущают их. Светловолосому нравится, что у брата свое видение мира, свои мечты, что брат совсем другой, такой разный, но сейчас мальчик хочет покататься на салазке. И покататься вместе, иначе будет скучно.
     Он не по-детски хмурит брови и открывает наружную дверь, на мгновение пропадая в кружащихся в хороводе снежинках.
      Все так же крепко сжимая веревку салазки в руке, он ощущает себя на высокой заснеженной вершине.
     Где-то вдалеке ярко светит солнце, отражаясь от снега сто крат сильнее, поет едва слышный колокол, будто подзывая детей к себе.
     - Главное, не боятся, – шепчет мальчик, уверенный, что брат рядом.

     Холодный воздух окутывает детей, поднимает вверх, тянет вниз, трясет на кочках вправо-влево. Единожды подпрыгнув высоко, оттолкнувшись от огромного камня, будто от трамплина, салазка зависает в воздухе и мягко приземляется на снег, чтобы снова покатиться, набирая скорость.
     Брат ушел, брат стал частью единого, частью мальчика.
     Русые волосы ниже плеч растрепались на ветру, лезут в глаза, но это ничего. Мальчик чувствует дорогу. Каким-то чудом. Седьмым чувством – ах, если бы я знал чем!
     Без брата холодно и пусто, но на этой картине не может быть одного лица. Одному, согласитесь, было бы скучно.
     На огромной скорости ребенок неожиданно падает с санок и катится вниз с горы, образуя снежный ком, в котором, однако, различимы четыре маленьких пяточки.

Отредактировано Май (2011-03-21 20:09:50)

4

Звездочка-блондиночка, глазки искристые, глазки лучистые, босые ножки вдоль по дорожке. Путь Млечным зовется, молочным, в молоке пенки. Фу, какая гадость! Лучше кофе с молочком, да с сахарком, полной ложечкой. Пока не видят - штучек пять, пить сладенький сиропчик и улыбаться до ушей. Довольные звездочки светятся ясно. Довольные звездочки носятся по небу - ах, желание загадывайте! Не успели? Ну не беда, ждите, вот-вот обратно побежит. И еще обратно, через скакалочку, да в резиночки, да из облаков классики. Хо-ро-шо. Светишься ярко, не потеряешься, не пропадешь. Бежать-бежать-бежать по небу, бежать-бежать-бежать. Беги, Лола, беги. День за днем. Там день - там ночь, полушария земли, экваторы да координаты. Небесная география проста. По кругу, по кругу, на манеж, але-оп! Вот и трюк, вот и кольцо огненное, прыгай, детонька. Солнышко ясное взошло. Слепит, толстые бока в штанишки упихвает. Как без штанов? Срамота одна.
Ай, девочка-дурочка, девочка-дура. Туда-сюда-обратно, светит месяц, светит ясный, усы ему дергать, как дракону шальному. Что такое дракон? Там-там-там, далеко. Крылышками бяк-бяк-бяк, а не бабочка. Хотя тоже чешуйки. Совсем очешуел, проклятик, куда грабли протянул? По небу босиком, спотыкаясь поминутно, постоянно. Синяков не бывает, радость. А тут крылышками, да меч промелькнул, ох, небесный десант, полетели-полетели, да задели, да сбили, да сшибли. Ну, загадывай желание! И вправду звезда упала.
Почти мягко, почти легко, в белое холодное молоко, да всем тельцем, да всеми косточками птичьими. Птичка-невеличка, девочка-милашка. Волосы длинны, глаза огромны, зажмуренные сейчас. Вертись-вертись, мое колесо, тянись-тянись, шерстяная нить. Ниточки нет, а сами колесом. Пятки мелькают, кулаки мелькают, кому-то в лоб, а кому-то и по лбу. Мы ехали-ехали, и наконец приехали. Стоп машина! Паровозик тронулся и запыхтел.
- Ой. Ай. Уй. Ээээээй, - все сказала, ничего не забыла? Я звездаааааа! Сижу на попе, сижу ровно, ножками болтаю. На мальчике сижу. Хо-ро-шо. Мягко, главное, удобненько. - А ты ктоооо?
И рррраз - наклон вперед, в лицо глянуть, глазками хлопнуть. И двааа - назад, спину прямо, подбородок не задираем. Ну прям балериночка.

5

     Чудеса случаются. Чудеса случаются ежеминутно. Вот только случается ли что-то с самими чудесами? Выходит, случается. И чудеса с чудесами и катастрофы, и пятка в лоб с чудесами – да чего только на свете не случается!
     Мальчик потер ушибленный лобик и похлопал ладошкой по голове.
     - А ты пришла скушать мои уши? Так я не тролль, я просто мальчик, – растрепанные русые волосы лезли в глаза, в нос, не было никакой возможности увидеть сквозь них свалившееся с неба чудо. Но ножки бьют больно – это точно. Вон она какая шишка! Ребенок снова потер лобик, попытался разгрести упавшие на лицо волосы. Тщетно. Зато уши на месте – вот они - топырчики.
     - А ну слезай с меня. Я же не подушка, – помотать головой из стороны в сторону. Раз, два. Раз. А ну как поможет? Раз, раз. Экая колючка! Но двери никто не отменял.
     Хмыкнул, представил. Раз, два – меньше мгновения и пальцами не успели щелкнуть.
     Под детьми открылась маленькая белая дверца. Эка самостоятельность!
     Мальчик раскинул руки, словно знал, как правильно прыгать с парашютом. Белое платье вздымалось, немного тормозя падение.
     - Я Принц, – встретившись, наконец, взглядом, почти поравнявшись, прокричал мальчик. – Я тут путешествую.

6

Кушать ушки не надо, ушки не вкусно, звездочки ушами не питаются. И зубами тоже, они же не феи, они горят, светят, радостью лакомятся, желаньями. Зачем бы их. А это так, да еще эдак, да еще наперекосяк, а вдруг да сбудется, а вдруг забудется, а вдруг исполнится. Ах, скромность какая, ах, резвость. Пяточкой щелк, по мальчику бум. Мальчик не подушка, мальчик матрасик. Рулончиком свернутый, жаль не полосатенький.
- У подушки четыре ушка, два пузика, много перышек. Надо тебя кормить, - скатилась вниз, на попу плюх,. на спину бряк, и ручки раскинула. Звездочкой морской прикидывается, шевелится, мурлычет что-то. Косы белобрысые в глаза лезут, вредные, непослушные. Вот же беда. Кусь их, кусь. И тьфу. Невкусненько.
Дверка это хорошо. Совсем-совсем. На четвереньках далеко и долго, коленочки больно, босыми пяточками быстрее. Шлеп-шлеп-шлеп, бежим-бежим-бежим. Ап! И тигры у ног моих сели, тигров нет, вместо них морские котики, рыжие-полосатые, как матрасики, из всамделишных рыжекотечных морей с пятнстыми берегами. За ушком почесать, брюшко почесать, да мимо побежать. Догонять, обгонять, подгонять. Летим! Ну же, не можешь? Летим же!
- А я звезда! Я тут упала! - радостно-весело-честно. Белая-лучистая, светится аж. А а почему аж? Так ведь положено же, а кто не ложил, тот и взять не может, тот не вышел рожей. - Я звездаааааа!
Криком по небу, криком по земле. Слышишшшь, шумит камыш, в подвале мышь, тащит сушки да ватрушки, детям мягкие игрушки. Беленькое с беленьким, притягивается, рядышком теплее, но местечка мало. Вот и дорожка под белые ножки, прыг-скок, бегом-бегом. Парочку шагов, стоп. Обернуться, пальчиком поманить.
- Я знаю путь в страну зеленых сверчоучечков, - головку к плечу наклонить, левым глазом подмигнуть. А голову к правому. Идем со мной?

7

     Замешательство детям не свойственно. По крайней мере, этому ребенку. Тесто что ли на пироги мешать? Так это пускай бабушки стараются. По тому, по этому облачку животиком прокатиться да и осесть на одном. Пяточками по небу – эка невидаль! Пузиком гораздо приятнее, мягким-то.
     – Далеко до страны ещё? – терпение детям тоже не свойственно, а вот любопытство. Поэтому и ёрзаем на облачке, пока ёрзалку не вытрем. Дырочка – не дверка, в иные миры не водит, только если за носик, а ещё чаще за животик: хвать! И как вниз-вниз.
     Опять пришлось руки расправить и птицей притворяться. Эх, взрослые, все им хочется реальности – не бывает, сказали, мальчиков высоко в небе, не-бы-ва-ет. Как это так не бывает? Есть и будет по крайней мере один мальчик. Да ещё и девочка. Ну ладно, Тень с вами глупыми, не будет. Будет птица. На птицу-то похож?
     Подергать попой: туда-сюда. И перышки-перышки из ночного платья белые да длинные. Какой же я теперь Принц? Разве что павлиний, – перышки белые, чистые, красивые, да как в разноцветные: хлоп! И вот уже взрослые на земле дивятся – не бывает павлинов высоко в небе, не-бы-ва-ет. Всё этим взрослым не угожишь! А дети-то все знают: и что мальчик там летает, и что звёзды говорят, и что на конце радуги горшок с монетками находится. Все знают, умненькие.
    - А павлинов в твою страну пускают? – развернувшись пузиком вверх, кричать, что есть силы. Ломать цветные пёрышки, драть с корнем. Пробовать подняться, вверх, туда, к Звёздочке. Но нет ведь, не получается, все падает. Забрал у взрослых это новомодное глупое слово да и вбил себе в голову. Ах, как же его там…ну…Да, точно!
     Предрассудки!

8

Облака - белогривые лошадки, нет уздечки, седла нет, есть только ветер-ветерочек, теребит волосы, щекочет пяточки, по ребрышкам самыми пальчиками пробегается. Взрослые хихикают, таятся, боятся, а детям чего стесняться? Звонком смехом в голос, ножками дрыгать, ручками размахивать. Упала-упала-упала, а в этот раз не упадет. Божья коровка, лети на небо. Прилетела-прилетела, на нос села, а хлеба тут нету, не вырос, не пророс, вот ведь беда какая.
- Далеко. Туда и обратно, потом вот сюда, а потом еще краем, а потом на месте прыг-скок, а потом танцевать, а потом по кругу, и на месте. Если знаешь песню, - песню-песенку, мур-мур-мур. Шерстки мягкой нет, лапок когтистых, глазок зорких. Звездочка не кошка, хотя на окошке пригреться тоже может.
Перышки это хорошо, они красивые, беленькие, мягкие, наверное. Облачко подстегнуть, пяточкой подтолкнуть, лети же, лети, вниз-вниз-вниз. Быстро-быстро, чтоб ветер в ушах свистел, шумел, пел, путал, подсказывал, что-то рассказывал. Краски в единые пятнышки, домики чередом, а мы их бочком, краешком. Днем звездочку падающую никто не увидит, солнышко ясное помешает. Днем желанья не сбываются, днем только мечты и планы. А вечером шурх - и фея зубная пролетит, монетку принесет, сказку бы спела, но дела-дела-дела.
- Конечно! - и павлинов, и павианов, и трамплинов, а пиво не пускают. А зачем оно сверчоучечкам?
И с облачка порх, Принца за шиворот хвать, и самой лететь-лететь-лететь по красивой линии, как-то там зовется. То ли пора, то ли пара, то ли балабол, а вообще парабола, странненькое такое, незвездное, поздно так, мама заругается, если хватится. К завтра или через месяц. А пока собирать лютики, а из одуванчиков варенье варить. Приземлились, на синюю травку, на берегу сиреневой речки.
- Тук-тук, кто-то там, кто таится по углам, уголков в лесочке нет, много-много-много лет. Открывайте двери шире, мало-мало цвета в мире, раз - зеленый, голубой, два - малиновый любой, три, четыре, пять и шесть, много-много цвета здесь! - беленькая звездочка сразу яркой, сразу пестрой, цветные горошки-полоски-клеточки по платьицу бегают, на волосы забегают, пробегают, щекочутся. И стрекочут. Кто-кто-кто? Сверчоучечки!

Отредактировано Эль Кеатранд (2011-03-28 18:45:09)

9

     Падать, падать, падать. Как прекрасно, как свежо здесь, совсем высоко. О, уже и цветочки видны, а ну мы сейчас как в дверь – скользь! Нет, нет, куда? Зачем? Меня?! Да ещё и за шиворот? Ай-яй, как горлышко давит! Ручками, ручками. Эй-ей, аккуратней! Платье не порви – штопать-то не умеешь? А звезда, интересно, умеет?Да она только светить и улыбается. Что с неё станется?
     Девочек обижать нельзя, но так хочется кулачком по макушке - хрясь! – и чтобы больше не рвала горло – видишь, видишь след остался? А больно-то, больно!
     Травка зеленая, мягкая, свежая. Ай, ножки мои, ножки! Где дорожка? Нету дорожки. Есть только травка да нора какая-то, маленькая нора-норка. Что это там? Сейчас как за носик – хвать! И будет тебе. Нет, нет, маленькая она, не пролезть. А что там за заклинания Звезда бормочет? Может, это повторить надо, чтобы уменьшиться, а то тут ни гриба, ни микстурки – как уменьшиться-то? Если только калачиком-колобком, да как катиться-катиться, хорошо ещё водичка рядом – падать не так больно, а тут кочек, кочек-то!
     Ой, а кто это из норки выползает? Какой он зелененький, какой фиолетовый, какой красный! Да ещё и светится, светится как! Может, он тоже Звезда? А может у него есть микстурка? Кажется, заклинание забыл. Что делать, что делать-то?
     Открывайте, открывайте! Мы учиться пришли! Цвета вам принесли. И цветов! Хотите цветов? – глазками «хлоп», большими голубыми глазками – взрослые никогда устоять не могут. А Переливающийся разве не взрослый? Маленький росточком, да большой умом? Надо спросить, да только страшен он.
     Жучок в книксен – плюх. Экий джентльмен нашелся! А пузом, пузом-то вытирает пол норки. Ой, смешно, смешно-то как! Ручками надо ротик зажать. Нехороший ротик! Ай-яй-яй! Не по себе как-то, ой, как он смотрит, ой, мамочки-бабушки, ой, сейчас скушает… Домик, домик-то где? Куда спрятаться, куда податься? Эй, а почему только её, только Звёздочку в норку пригласили. Ой, уходят. Как же это, как же… Шаг, шаг, далеко-о.
     - Эй, меня забыли, меня! – нос в норку: тык, тык. Ну где же тут микстурка?!

10

Ой, ползет. Ползет, бредет, тащится, таращится, глаза свои выпучил, никакого спасу нет. Звали одного, пришли другие. а за ними третьи, народу много, а кто тут народ? Толпа, куча-мала, каша-малаша, фу, манка гадость, дайте рисовой, да на молочке, да с сахарком. Не дают сладостей, не заслужила, говорят, а как заслжить, коль прислуживаться тошно. Вот и падают с неба дети, головкой бьются, искорки из глаз.
А клеточки порхают, а звездочка за ручку мальчика тянет, прямо за собой, и криво за собой, и по кругу за собой. И микстурки не надо, лекарства пить невкусно, от них болит животик, лучше кушать всякие ягодки. Вот как на кусту растет, ну и что, что акриловая, масляная, сиреневая. Сладенько. А от нее оп - и схлопнулась девочка по росту, по коленку себе прежней стала.
- Ешь-пей-глотай-поспешай! - что же копаться, чего ковыряться, весело быть должно. Эй, музыка! Музыка играет, стрекочет в висках, кастаньетами по ладошкам брякает. Ноги сами в пляс несут, а мальчика все нет, а большие бабочки норовят сесть на плечи и оседлать, а гусеницы с дымом нет.Некому вопросы задавать, разве что вот пчеле в крапинку. Кто сказал, что в полоску надо? - А если налево прыгать, направо приземлишься?
Мороженое пчелки делают, вот как, деток своих не кормят, горлышки у них заболят. А вот и мальчик, только носик у него голубенький почему-то. Хоть бы мама не заругалась.
- Бежим! - и побежала. только волосы развеваются, словно облачко на привязи. А там что? Там дерево большое, на дереве огонечки, под деревом музыка. Громче, ярче, будем танцевать
Оп-оп, с носка на пяточку, с пятки на носок, поворот, пируэт, прыжок и прямо на травку плюхнутся, ножками в воздухе дрыгать. Весело. Смех по небу скачет.

11

     Взрослые-то, взрослые, вечно все усложняют! Какие же это ягодки? Это только семечки: «хрусь» и все. Никакого удовольствия, никакого вкуса! Ай-ай. Вниз-вниз! Крепче держаться, крепче! За камешек - хвать, ножку на корешок - швырь и идет-вышагивает, эка важная персона! А что это где? Аууууу, – ах, ягодки, ягодки, теперь хлещут больно, да за пяточки цепляются, отстаньте, отстаньте же! Бегом, бегом, бегом. Ауууууу, - что это? Волки воют? Нет, нет, кажется. Это сердце бешено колотиться, это глазки очумело бегают. Нашел, нашел! Морожено свежее, мягкое, душистое! Синее мороженое, красное, розовое, ах, ах!
     Ну ладно-ладно, отстал я! Не будет болеть горлышко, не будет, иш пристали, пчелки-злючки! А что носик синий – так это от счастья. Вы были когда-нибудь абсолютно и безоговорочно счастливы? А вот теперь и не учите меня, как мне, счастливому-красивому, выглядеть. То-то же! Ещё камешек... АААААА!! - злючки!
     А вот и Звездочка! Ай, да учудила, эта попрыгушка! Вертится, кружиться, скачет! Как бы дерево на нас не свалилось. Ой, дерево… Зеленое, с листиками. Ой, не заметное такое.
     Ножку туда, сюда. И прыг, прыг. А ещё повернемся и каак! Вот видели, я так могу, могуууу. Могу! Ой, а ножка-то болит, ой пяточка. Уууу. Ой, а что это такое? Кто это приближается? А почему они такие синенькие, а почему крест красный на груди носят? Они тоже мороженки объелись? Конечно, пчелки им ничего не скажут! Ууу, взрослые! Ай, нет, нет. Зачем нас ловить?
     Нас ловить? Ха! Так бы на крышу и бегом, бегом. Бе-бе-бе, – с крыши-то чего станется, ой, не провалиться бы только ,не скатиться. Да я же летать умею! Тфу, забыл! Полетели, полетели, локтем синего задели, и Звезду наш… стали искать. Ой, светло-то, светло до сих пор как! И огни разноцветные. Где же она? Здездочка? Ауууу.

12

Злые дядьки какие-то ходят, хороводят, не доводят. Надо им что-то. Ну, все верно мальчик сделал, побежал-полетел, звездочка следом, кого-то сбила, со счету сбилась - десятый это прыжочек или одиннадцатый. Наверное, двадцать седьмой. Так точнее, так вернее, так веселее.
- Ну что ты, чего ты, как ты? - хвать его за руку, чтобы не потерялся. Летим-летим-летим. - Я здесь, я тут, я лечуууууу! Ты же со мной?
А сама тащит, глазья таращит, сама несется, ногами даже перебирает, будто по дорожке бежит. От облачков отмахиваться, от ангелов отталкиваться, ишь, разлетались тут, честным звездам падать вверх мешают. А небо зеленое, как листочек ивовый, такое, с серебром, с паутиночкой.
Первое небо. Бабочки летают, поднимают пыльцу, от нее чихать хочется, а вместо этого смех веселый, хи-хи-хи, ха-ха-ха. Смех без причины, блестки из подола сыплются, что же они там забыли? Кто бы знал, они молчаливые, шуршат только.
Второе небо. Через скакалочку, потом в салочки и в догонялочки, споткнулась, чуть коленку не разбила, мальчика пихнула, и оба с горочки вжух вниз, в самую вату, липко-сладко, но не пристает, просто вокруг летает, дожидается голодного ротика, мурчащего котика. А вот и кот. Всамделишный звездный, созвездие на прогулку вышло. Кто же говорил, что они на месте сидят? Так всем скопом и гуляют. Вместе веселее.
Третье небо. И реки молоком текут, и и медом, и пахнет тут хорошо, и пчелы жужжат, особенные, семикрылые, без жала, вместо нее щекоталка.
- Ай! Бежим! - нырнула за дерево, да как будто пропала. Где звезда? Нету. Только сверху серебрится что-то, цвета-то пропали, опять такая же, да не такая, волосы-то черные, как уголек. - Найди меня, эй! Что-то будет, кто-то будет!
И между листьев шуршит, платьем цепляется, хохочет. Невидимка такая, что сложно не заметить, голову подними да опустить не забудь. Бегом-бегом-бегом.


Вы здесь » Последний Шанс » Альтернативные отыгрыши » Кто сказал невозможно?