Последний Шанс |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Последний Шанс » Архив Дагора » Будуар Королевы
Роскошь и блеск, парча и бархат. Золото и благородный винный цвет. Две комнаты. Уютно и богато обставленная гостиная, мягкая мебель, обтянутая дорогими тканями. Резные ножки, обилие позолоты, редкие и милые сердце безделушки, ларцы и шкатулки, мелочи и побрякушки. Спальня, выдержанная в более теплых, приглушенных тонах. К спальне же примыкает королевская гардеробная.
Начало начал
Прыгать на одной ноге от низкой скамеечки, на которой обыкновенно Королеву облачали в корсет, до комода в гардеробной было далеко и неудобно. Всего-то пара метров по прямой, но пол – скользит под тонкой подошвой красивой, но не практичной обуви. По деревьям в такой не полазаешь.
Схватившись за крышку комода, Марго обрела какое-то подобие равновесия, перевела дух и нахмурилась, ныряя вниз. Взбрыкнула в воздухе высокая прическа, а королева уже шарила рукой под комодом, сосредоточенно закусив губу и даже прикрыв глаза. Все существо женщины сосредоточилось на жизненно важных поисках, пока в комнатах царила непривычная и даже неестественная тишина. Правда, эту тишину нарушила два не менее странных звука: шорох и сопение.
Вытащив руку, Маргарита села на полу, подворачивая под себя ноги и осматривая пыль, ровным слоем покрывающую всю ее ладонь. Хмуро осмотревшись, королева определилась со следующим пунктом поисков. Им был туалетный столик, имевший к счастью высокие ножки, но из-за внушительных размеров, даль стены под ним терялась в полумраке. Там могло быть что угодно.
Подтянувшись на руках к столику и подтаскивая за собой ноги, Марго встала на четвереньки и, пробравшись под стол, вскинула вверх пятки. Под пеной нижних юбок обнаружилась одна круглая, хорошенькая пяточка в розовом шелковом чулке, и другая, одетая (точнее, обутая) в голубую атласную туфлю на тонкой подошве. Вторую такую же королева искала сейчас под столом.
Выбравшись на свет с добычей (в которой обнаружилась туфля и потерянный третьего дня гребень), Маргарита села на пол, привалившись спиной к ножке столика, вытащила вперед уже свою ножку и аккуратно надела на нее туфлю. Удовлетворенно осмотрев дело рук своих (изрядно измазанных теперь пылью), Марго встала, взяла юбку платья двумя пальчиками и бережно отряхнула. Выпрямив спину, королева сделала решительный шаг к одному из столиков и, подхватив с него колокольчик, истово заколотила им в воздухе, оглашая звоном, казалось весь дворец.
- Где носит этих придворных, когда они так нужны?!Через несколько секунд в дверь будуара протиснулась чья-то испуганная голова. Горничные, попадавшиеся на пути королевы, всегда тряслись от страха. А сейчас за ними явно чувствовалась вина.
- Где фрейлины? Где хоть кто-то из свиты? Немедленно разыскать придворных дам!
Понятливо кивнув, голова исчезла, предпочитая выполнить поручения до того, как Королева вспомнит о существовании палачей.
Отредактировано Маргарита Дагорская (2011-07-02 23:26:17)
Обратный путь во дворец показался Идеме слишком коротким. Наверное, из-за того, что ей совсем не хотелось возвращаться. Одно словосочетание «Ее Величество ищет» или «Ее Величество ждет» сулило одни сплошные неприятности и разборки.
О, Татес, спасибо тебе за Его Величество – леди Норвинд мысленно поблагодарила бога за то, что он подарил ей и всему Дагору такого монарха, и порадовалась, что основное время она все же проводит в свите Короля.
Тем временем дождь словно сошел сума. Холодные капли совсем размыли почву и, будь Идема дочерью человека, она непременно упала бы в грязную лужу. Благо, реакция и координация родителей в полной мере передались Скари, и вскоре девушка добралась до дворца.
Лакей открыл дверь перед знатной дамой. Вместе с теплом по бледной коже полукровки ударил дух тихой паники. Так случалось всегда, когда Ее Величество была чем-либо недовольна. Этикет требовал от знати сохранения спокойствия, но каждый раз, когда в голосе Королевы звучали гневные нотки, во дворце начиналась некая скрытая суета и возня, которая чаще всего просто-напросто смешила леди Норвинд.
Тем не менее, в этот раз все было по-другому. Королева искала ее и мышиная возня говорила, что жена Его Величества не очень-то в духе. Это сулило полукровке как минимум выговора. Ну что же… Такова наша доля… - удивительно безучастно подумала Идема.
Утешало одно: пройдет лет, эдак, тридцать-сорок и Королевы не станет в принципе. «Всё и все проходят» - говорил отец Идемы.
Тут же девушке подумалось о Принце, и почему-то не очень захотелось, чтобы он «проходил». Должно же быть в этом месте что-нибудь чистое…
Тем временем Идема уже добралась до апартаментов Ее Величества.
Лакей отворил дверь. Сделав глубокий вдох, Идема вошла в комнату.
- Ваше Величество желали видеть меня? – девушка присела в реверансе. Она все еще не желала поднимать глаза – уж очень не хотела она видеть вечно презрительное выражение лица Маргариты.
Сойдет за покорность – ничего в движениях, взгляде или жесте не выдавало всей той неприязни, которую Скари испытывала по отношению к Королеве. Скоро это все закончится – подумала Идема и приготовилась выслушать про себя и свое неподобающее поведение «всю горькую правду».
Отредактировано Идема Скари Норвинд (2011-07-04 12:26:14)
Когда леди Норвинд появилась в покоях, разнос шел уже полным ходом. Горничные, проявившие наибольшую расторопность, стояли на вытяжку посреди комнаты, и старательно держали лица, хотя по отчаянным взглядам было видно, что держатся девушки с трудом.
Вышагивающей перед импровизированным строем королеве не хватало только трости в руках. И образ генерала, отчитывающего нерадивый личный состав, был бы полным. Даже в ледяном тоне голоса было больше деловитой сосредоточенности дотошного управляющего, чем истинно царского гнева. Секрет, однако же, заключался в том, что одну из горничных, рискнувшую принять на себя первый удар, уже вывели в слезах и истерике. Место девушки отныне было на кухне. Впрочем, когда она успокоится, то наверняка поймет, что отделалась куда как проще, чем могла бы.
Леди Норвинд, к сожалению, знать об этом пока не могла. Она лишь привлекла к себе внимание Ее Величества учтивой речью. Возможно, не вовремя.
- Вот! – Вытянув вперед руки, Марго продемонстрировала перепачканные в пыли ладони. – Что это? Как это называется? Я вас спрашиваю! – Это, повышая голос, уже служанкам. И снова обернувшись к леди Норванд, совершенно другим тоном:
- Милая девочка, это совершенно невыносимо! Лентяйки прохлаждаются, пока их королева вынуждена сама заканчивать туалет, а королевские покои полны грязи. Это же не конюшни! – Маргарита встряхнула руками и поморщилась. – Милая, подайте воды. Вон там, на столике, - Нетерпеливым жестом ладони – в сторону. Девушки в черных форменных платьях все так же стоят на вытяжку, боясь лишний раз вздохнуть.
- И все мои фрейлины нашли себе более интересные занятия, чем то, которое является их долгом, - Оскорбленное и действительно почти презрительное выражение на миг портит красивое, породистое лицо. – Вот вы, например. Где вы были, что мне пришлось так долго ждать вашего появления? – В голосе королевы почти не чувствуется упрека. Только самую малость чего-то странного, горьковатого на вкус.
Отредактировано Маргарита Дагорская (2011-07-04 22:31:14)
Да, горничным оставалось только посочувствовать. Девушки стояли «по струнке», пока Ее величество, в свойственной лишь ей манере отчитывала прислугу. По правде говоря, могло быть и хуже. Гораздо хуже, ведь у горничных еще оставался шанс отделаться легким испугом, а это, учитывая «ангельское» терпение Королевы не малого стоит.
Идема, со свойственной полукровке дракона и вампира проворностью и грацией оказалась у туалетного столика, взяла в бледные руки кувшин с водой и наполнила его содержимым стоящий рядом кубок.
Молчаливо, не пролив ни единой капли, леди Норвинд приблизилась к Королеве, поклонившись, отдала той желаемое и отступила на два шага (строго по этикету), потупив взгляд. Грация, гармония, осанка, этикет – почему-то вспомнились постулаты-наставления леди Олифтер – давней учительницы Скари.
- Осмелюсь отметить, Ваше Королевское Величество, что я, увы, не имею чести состоять в Ваших фрейлинах или свите. Его Величество пожелали сегодня посвятить себя государственно важным делам и велели нас, его свите, не беспокоить их сегодня. Я позволила себе посетить конюшню и, как только баронесса де Кифт осведомила меня, что Ваше Величество желают видеть меня, я тут же поспешила сюда. В любом случае я приношу свои извинения за Ваше ожидание, я готова служить Вашему Величеству… - слова прозвучали без единого сбоя. Никто из присутствующих не мог бы заметить даже намек на то волнение, которое охватило душу Скари.
Несмотря на всю ту неприязнь, которую Идема испытывала к Королеве, девушка не могла не уважать эту неоднозначную особу. То, чего достигла Маргарита, заставляло любое разумное существо, включая леди Норвинд, признать: изворотливости и уму Королевы стоило позавидовать и отдать должное. Способы достижения целей упустить – победителей, так сказать, не судят.
Со дня восхода Маргриты на престол, Идема десятой дорогой обходила жену монарха и ее приближенных – подальше от беды, а в общении никогда не выходила за рамки этикета.
Конечно, девушка понимала, что одного лишь плохого настроения Ее Величества было бы вполне достаточно, чтобы равномерно размазать леди Норвинд тонким слоем по шелковым обоям, но… Идема отогнала мысли о возможности печальных перспектив. Она снова подумала о Принце… Стало немного теплей. Потерпи еще немного – все пройдет.
Королева с неизбывной тоской во взгляде посмотрела на поданный кубок, вздохнула, ставя посудину на стол и, пожав плечами как-то очень просто, почти деревенским жестом, опустила в воду ладони, мягко смывая пыль.
- Ах, вот как, - Приподнятые в удивлении тонкие брови. Марго с серьезным видом смотрит в кубок, отмывая руки. – Да, вы правы, милая, вы совершенно верно меня поправили, - Отряхнув ладони, женщина, поманила к себе горничную, нерешительно сделавшую шаг к ней, и вытерла руки о передник девушки, тут же забывая о существовании ее и еще нескольких ее товарок, так и стоявших с момента вынесения им выговора. – Да, действительно, - Постучав аккуратным ноготком по нижней губе, Маргарита остановилась перед леди Норвинд и с интересом вгляделась в ее лицо, будто впервые видя перед собой эту девушку.
Пожалуй, Ее Величество разглядывало Идему так близко впервые за те несколько лет, что молодая леди блистала при дворе. То ли королеве было недосуг, то ли не складывалось, но только баронесса де Кифт исправно собирала самые свежие слухи о своей "сопернице", донося до Марго весь тот ворох выдумок и правды, которым полны разговоры при дворе. В остальном молодая ангелица была существом совершенно бесполезным, но хватким.
Так вот.
Маргарита прищурилась, думая о чем-то своем, подняла к потолку глаза и вдруг в удивлении посмотрела на девушку перед собой. В глазах королевы метнулось беспокойство, переросшее в тот вид озабоченности, который присущ заботливым матерям, волнующимся о неразумных чадах своих.
- Но, милая, не слишком ли это неприлично? Молодой, незамужней девушке проводить так много времени в свите короля? – Всплеснув руками, Ее Величество охнуло и, протянув в пространство руку, пощелкало пальцами. Та же горничная протянула ей носовой платок, который Марго тут же прижала к губам, после чего вздохнула и печально покачала головой. – Куда только смотрит ваш брат… Ваша репутация, моя милая, должна быть безупречна. Очень печально, если вы ее… как это говорится, «подмочите», - Королева махнула платком в сторону стула, не то дозволяя сесть, не то просто отмахиваясь от так расстроивших ее вестей, и сама устроилась в широком кресле. – Что же вы делали в такую погоду – в конюшнях? – Опершись локтем о подлокотник, Маргарита положила подбородок на ладонь и с интересом уставилась на гостью. Ее Величество, кажется, желало развлечься разговором.
Отредактировано Маргарита Дагорская (2011-07-07 10:48:43)
Идема находилась в состоянии полной статичности. Девушка тихо наблюдала за действиями Королевы, кожей чувствуя на себе взгляд Ее Величества.
- Возможно, Вы правы, Ваше Величество. Тем не менее, своим пребыванием при дворе я обязана Его Величеству и, пока Его Величество желает видеть меня в своей свите, я буду там. Репутация – самое малое, что может монарх требовать в благодарность за свою доброту у своих подданных. – ни малейшей дрожи в голосе – лишь учтивость.
Пока что она не решалась смотреть жене монарха в глаза, но, признать, чувствовала себя гораздо уверенней: до сих пор по стенке не размазали, и то хорошо.
Горничные все еще пребывали в состоянии тихой душевной истерики. Дракон внутри леди Норвинд чувствовал в них одну большую потенциальную жертву, которую желательно съесть и немедленно, но девушка быстро совладала со своими плотоядными инстинктами: за сто шестьдесят три года жизни Скари все-таки научилась контролировать себя и свои желания.
Но, как говориться, не суть. Ее Величество задала Идеме прямой, а главное, логичный вопрос, и девушке предстояло на него ответить, и, желательно, поскорее.
«Собственно, и что тут такого?» - скажете вы. Тем не менее, и тут некая дилемма имела место быть: Ее Величество вряд ли обрадуется факту, что леди Норвинд беседовала в конюшне с Принцем, и наверняка не поверит, что Идема встретила его там случайно, будь это хоть тысячу раз чистейшей правдой.
Безусловно, даже в своем стремлении держаться подальше от грязных дворцовых склок, Идеме приходилось врать и обманывать. И в данный момент солгать не составляло бы особого труда, если бы не одно «но»: баронесса де Кифт видела ее на месте «преступления», и, вне всяких сомнений, новая сплетня с вычурными и нелепыми прикрасами в стиле ангелицы начнет свое тихое распространение по двору, как только атласная туфелька блондинки ступит через порог.
Врать было решительно нельзя.
- В связи с недавними событиями внутри моей семьи мне нужно было уединиться и переосмыслить некоторые вещи. Конюшня показалась мне самым подходящим для этого вариантом. – в словах Иемы не было ни капли лжи, тем не менее, компрометировать себя раньше времени девушка не хотела. Каков вопрос – таков ответ.
Отредактировано Идема Скари Норвинд (2011-07-07 20:36:41)
С каждым произнесенным молодой девушкой словом, выражение лица Королевы менялось. Взгляд постепенно уплывал куда-то внутрь, глубже, чем можно было себе представить. Терялось выражение заинтересованной внимательности, да даже хоть какой-то признак того, что женщина все еще слушает Идему. Вместо него на чело Марго опустилась тоскливая, скучная тень рассеянности.
Единственным, что было очевидно, так это то, что под этой тенью шла напряженная, недоступная внешнему миру мысленная работа. Даже, пожалуй, борьба. Что боролось с чем – вопрос сложный, но королеве, как назло, было что сказать леди Норвинд в этот конкретный, проживаемый ими обеими момент. Что значат секунды для существа вроде дракона?
Марго была готова стонать сквозь зубы от толстолобой уверенности в людях. Ее так подмывало начать говорить о том, что король может требовать от своих подданных даже жизни. Требовать риска для тела и души, требовать преданности и поддержки, но лишь тогда, когда это сообразуется с государственными интересами. Что может интересовать государство в молодой самочке дракона?
Маргарита могла бы порассказать о том, что рисковать хоть чем-то ради мужчин – дело настолько бессмысленное, что говорить о нем всерьез смешно. Что мужчины – существа не стоящие таких жертв просто потому, что оценить любую из них, кроме жертвы невинностью, просто не способны! Да и последнюю они ценят лишь одну ночь.
А король – все-таки мужчина. И мужчина женатый, а значит вдвое меньше смысла идти на риск ради сомнительных удовольствий лицезреть его физиономию и слушать разговоры об охоте. Какой интерес молодой и красивой в этом сборище скучных младенцев?
У королевы от невысказанных слов сводило тоской скулы.
Кажется, именно с таким видом она искала в будуаре свои туфли.
- Милая, это общество вас уже испортило, - Марго отмахнулась безрадостно, но сказала именно то, что собиралась. – Все эти канцеляризмы… Мы же не на дипломатических переговорах, мы болтаем по дружески, почти по-семейному, в домашней обстановке, – Сделав еще одну отмашку в сторону все еще стоящих на вытяжку горничных, королева тяжко вздохнула, складывая на коленях руки. – Да и конюшни. Что же это за выбор для уединения и спокойных размышлений? Это все вредное, мужское влияние. Еще чуть-чуть и вы, моя дорогая, начнете убегать от домашних проблем на охоту, - Качнув головой, на которой мгновением осветилась корона, Маргарита скорбно поджала губы. – Женщина не должна так поступать. Попомните мои слова: если у вас в доме неурядицы и ссоры, от которых хочется бежать на край света, устройте бал.
Отредактировано Маргарита Дагорская (2011-07-15 23:45:35)
Слова и поведение Ее высочества ввели молодую леди в состояние глубокого смятения. Сама Идема никак не могла понять: она более удивлена или напугана. Хотя, в прочем, это не было настолько важным.
За годы своего пребывания на престоле Королева заработала репутацию чуть ли не тирана, и то, что получить похвалу или снисхождение от Маргариты было вещью из ряда невероятного, давным-давно стало прописной истинной в стенах дворца.
И теперь, когда Ее Величество проявила живой интерес и, что еще более удивительно, заботу к обычной придворной даме без какого-либо выдающегося титула и общественного положения (по меркам знати, конечно), леди Норвинд начала серьезно сомневаться в соответствии репутации жены монарха с самой ее носительницей.
Было ясно лишь одно: такого странного дня у Скари не было уже очень давно. Может, стоит просто перестать удивляться? – несколько отстраненно подумала Идема.
Итак, перед молодой полукровкой во второй раз за этот мерзкий, дождливый день предстал вопрос: позволить ли себе больше положенного по этикету? Рискнуть ли вновь?
Поразмыслив над этим еще совсем немного, Идема решила действовать привычным путем – успокоится, расслабиться и не впадать в трагизм.
Тем временем Королева продолжала говорить, а Скари – внимательно слушать. Представив себя на охоте (стоит отметить, что Идема и охота вещи абсолютно несовместимые), девушка непроизвольно улыбнулась – зрелище вышло бы невероятно комичное.
Дослушав Ее Величество до конца, Идема едва заметно покраснела – во многом Маргарита была права, и какие-то весомые аргументы «против» на данный момент у Скари просто отсутствовали.
- Вы правы, Ваше Величество…- самой леди Норвинд на мгновенье показалось, что она вовсе не придворная дама, а маленькая девочка-ученица, которая оправдывается в очередном проступке – мне жаль, что я Вас в чем-то разочаровала…
Девушка позволила себе присесть в небольшое кресло, стоящее позади нее, сочтя, что подчеркнутая Ее Величеством неформальность разговора дает ей на это полное право.
Впервые за весь разговор Идема позволила себе прямо посмотреть на Королеву:
- В любом случае я не могу и не имею права уйти из свиты, сказав Его Величеству, что они и его окружение плохо влияют на меня – девушка пожала плечами – тогда мне просто не сдобровать…
«Я права»
Марго весьма величественно кивнула, хотя слова повисли между двумя дамами невысказанным, но осязаемым грузом. Махнув платком, все еще зажатым в пальцах, королева удостоила собеседницу еще одного огорченного вздоха.
- Хорошо, что вы все понимаете, - Женщина помяла в руках бесполезную тряпку, глядя на нее так серьезно, будто припоминала, в чем та перед ней виновата. – Но у вас, конечно, есть все шансы исправиться. Главное, здраво ими распорядиться.
Напротив имени Идемы Норвинд в личном реестре Ее Величества появилась пара заковыристых пометок, которые даже очень ученый криптолог с первого разу и не разберет. Хотя этому криптологу только мечтать приходилось о том, чтобы забраться в голову Дагорской королевы.
Пожевав губами, Марго прибавила еще закорючку и осветилась приветливой улыбкой, чуть ли не с нежностью глядя на леди Норвинд. В одном королева сейчас была уверена точно: такие люди при дагорском дворе нужны. И, лучше, чтобы они оставались там, где были.
- Так печально! Неужели ваши родственники так суровы? Или… О, боги, мой супруг так жесток к своей свите?! – Прижав платочек к уголку глаз, женщина достаточно убедительно полувсхлипнула-полувздохнула.
Тайны. Всего лишь человеческие тайны. Даже, если речь идет о драконах. Сколько таких тайн скрывала сама Марго?
Ненавязчивое движение – пальцы касаются живота, плотно упакованного в парчовую ткань тела, бережно, неосознанно. Пока – ненавязчиво.
Только пока. Здесь душно. От непроходимой, убедительной обходительности. От страха. От смятения и от попыток ходить по краю. Если ты не можешь держать равновесие – выбирай широкие и безопасные дороги. Николас, наш бедный Николас, ошибочно решивший, что ему лучше остаться в живых! Он бы понял. Он бы сумел понять.
- Ах, как здесь душно, - Невольное движение пальцев, от которого с места срываются сразу все горничные. Одна несет накидку, другая – тент на длинной ручке, третья нюхательные соли и воду в кубке. Ее Величество не глядя подставляет под накидку плечи и отмахивается от солей. – Мы не станем вас больше задерживать, леди Норвинд. В этих покоях совершенно нечем дышать, а вас наверняка ждут поручения моего супруга, - Короткий, царственный кивок. – Благодарю за составленную мне компанию, а теперь мы направимся на прогулку, - Еще одна нежнейшая полуулыбка проплывающей мимо девушки королевы.
Кажется, Марго всю жизнь балансирует на тонком карнизе поперек пропасти.
>>> Сад
Девушка продолжала внимательно следить за словами и действиями Королевы и думала о том, что у людей невероятно мало времени на жизнь и что им, наверняка, приходиться очень спешить, чтобы успеть увидеть эту жизнь до смерти.
- Я постараюсь исправиться, Ваше Величество… - Идема машинально убрала мешающую прядь каштановых волос за ухо. Этот жест сопровождал полукровку и был явным признаком того, что девушка чем-то взволнована или чувствует себя неудобно, или виноватой.
Скари бегло осмотрела комнату. Она не была здесь доселе, и, признаться, апартаменты Ее Величества пришлись ей по вкусу. «Сюда бы, правда, пару картин… Подошли бы пейзажи из моей спальни» - сознание Идемы работало по привычной схеме при виде нового, не тронутого ею помещения, под названием «чего тут не хватает до совершенства».
Через мгновенье внимание полудракона внось переключилось на разговор:
- Что Вы, и моя семья и Его Величество добры ко мне… Просто мой внезапный уход из свиты стал бы разочарованием для них… - Скари показалось, что она снова оправдывается. Сей факт абсолютно не порадовал леди.
Одного только вздоха, мелкого жеста Маргариты хватило для того, чтобы горничные, которые до того момента все еще стояли по стойке «смирно» мгновенно засуетились и в считаные секунды подали ей все необходимое для прогулки.
Идема поднимается с кресла одновременно с Ее Величеством.
- Всегда к Вашим услугам, Ваше Величество… - леди Норвинд склонилась в реверансе – нет, что Вы, это Вам спасибо за оказанное мне внимание… - девушка выпрямилась. И во взгляде, и в словах теперь было гораздо больше искренности и гораздо меньше формальности. Может, потому что она ожидала гораздо более неприятного разговора. При этом сказать, что с того момента Скари стала почитательницей Ее Величества нельзя. Что-т внутри полукровки шептало: "Осторожней, не делай поспешных выводов. Она не так проста"
Идема покинула апартаменты Ее Величества вслед за хозяйкой и отправилась прочь.
Пора бы и в храм выдвигаться… - В спешке подумала она.
>>> Покои короля
Дома, как говорится, и стены помогают. Единственным ее домом остались эти комнаты, да царство стекла и влажного воздуха, где она еще могла дышать спокойно. В том доме, где Ее Величество когда-то появилась на свет, ее никто не ждал. Оставалось надеяться, что ее имя не предано там забвению, не вымарано из всех родовых книг и не проклято на три поколения вперед. Что вряд ли.
Отец Маргариты, к его большому сожалению, обладал неисчерпаемым упорством в достижении своих целей, каковое и передал дочери в полной мере. И даже с излишком. В его ласковой крошке эта фамильная черта перешла некую черту (да будут прокляты все каламбуры мира), позволив девочке, в отличие от отца, поступаться вопросами морали, чести и достоинства. Пока это напрямую ее не касалось.
Впрочем, когда малышка клянчила конфету или куклу – это одно, а вот когда ей понадобились корона и чужой муж – это немножко другое.
Соображения ностальгического толка, связанные со словом «дом», занимали королеву лишь ту часть пути, которая непосредственно примыкала к ее комнатам. В обстановке умеренной, со вкусом подобранной роскоши будуара, легче было чувствовать себя беспринципной и бессердечной хищницей, которая только-только вернулась в свое логово с удачной охоты. И даже несколько существенных царапин, попортивших дорогую шкурку и лоснившихся теперь алым в неярком свете пасмурного дня, не могли изменить того легкого ощущения покоя, какой редко снисходит на царственных особ.
Особенно, особ в положении Ее Величества.
- Крысы, крысы… Скоро я не смогу спокойно вздохнуть, не боясь быть услышанной или неправильно понятой, - раздраженное движение руки разогнало горничных и служанок лучше любого окрика. За стеной, в сетях гардеробной, осталась лишь камеристка, дама молчаливая, суровая и испытанная, стоически переносившая все те невзгоды, которыми наградила ее жизнь и госпожа.
- В этих покоях, Ваше Величество, крыс точно нет, - сообщил лейбмедик, как обычно появляясь словно из неоткуда.
На руках мэтр держал повязанный алым бантом и довольно урчащий клубок пуха. Как будто в ответ на слова хозяина, клубок повернулся к королеве любопытной кошачьей мордочкой и сообщил свое веское "мяу" - "действительно, Ваше Величество, ни единой крысы". О, в этом к мнению Рипо стоило прислушаться! Имея вид исключительно декоративный, этот кот на самом деле был умелым охотником, с легкостью душившим не только безобидных мышек, но и здоровенных подвальных крыс.
- Вот видите, и Рипо со мной согласен. Не стоит расстраиваться.
Опустив кота на пол, мэтр подошел к Ее Величеству. Сейчас он сам чем-то напоминал своего питомца. Шаг, другой, несмотря на модные туфли на каблуке, передвигался мэтр легко и практически бесшумно. Руки освободились от шелка перчаток и осторожно коснулись шеи королевы, спустились чуть ниже. Пальцы нежно, но настойчиво массировали уставшие от напряжения мышцы. Отточенными движениями они разгоняли застоявшуюся в жилах кровь, заставляли ее бежать быстрее, возвращали бодрость и вдыхали новую жизнь.
- Вы устали, Ваше Величество, - голос прозвучал тихо но убедительно, в нем явно не обошлось без пары мягких императивных модуляций, - присядьте и отдохните. У вас были тяжелые дни, но сейчас все хорошо и вы можете позволить себе такую роскошь - ненадолго расслабиться. Расскажите мне что вас беспокоит, избавьтесь от груза.
Продолжая массировать шею, он незаметно спустился на плечи. Чувствуя под собой каждый изгиб, каждую ложбинку на нежной коже, пальцы мгновенно подстраивались, изменяя ритм движений и степень нажима. Мэтр не хотел сделать королеве больно.
А отпущенный на вольные хлеба кот тем временем вскочил на одно из кресел. Оттуда он внимательно следил за происходящим и словно в предвкушении играл хвостом.
Отредактировано Augustus Lanier (2012-01-26 19:20:25)
Королева не дрогнула. Ну да, в этих покоях две змеи, кот и старая ворона. Крыс здесь действительно не видно.
Королева обожгла медика взглядом через плечо, в котором плескалось усталое раздражение. Вот еще только мнение кота ей осталось учитывать. Насмешливо поклонившись в сторону его светлейшества Рипо, она дернулась было ответить, дерзить, пререкаясь с алхимиком, в кровь раздирая словами нелепость происходящего.
Но подушечки пальцев, вырвавшись из шелкового плена, касаются шеи, и от одного этого прикосновения теплая, спокойная волна разливается в уставших от напряжения мышцах. Спасительный ток крови разогревает затекшие плечи, сведенные судорогой невысказанного раздражения, а Маргарита стихает, плывет, утихает и умолкает от этих прикосновений, от изысканного блаженства под знающими, ловкими пальцами.
- Я устала.
Покорно, будто слова медика – гораздо больше, чем просто слова. Невольный зритель, несомненно, мог бы заподозрить мэтра Ланье в нехороших намерениях сломить, захватить волю поддающейся ему королевы, которую тот ловко усадил на кушетку, продолжая разминать ее плечи. Но лишних свидетелей как назло не было, да и вопрос в том, кто кого на самом деле гипнотизирует, - далеко не так прост к ответу.
Вы хотите знать, что нас беспокоит? Ах, многое, многое, сударь!
- День только начался… А нужно готовиться к этой свадьбе. И Фабио вернулся.
Сложно сказать какие именно эмоции вложила королева в это замечание, но прозвучало оно спокойно, отрешенно и как-то очень обыденно, будто не о пропавшем сыне шла речь, а о молочнике, который пришел на кухню.
И правда, тридцать лет прошло, а он все еще видит ее насквозь. Странно. И, кажется, так правильнее. Но отчего же так хочется уподобиться злосчастному Рипо? Провести коготками по обивке кушетки, выгнуть спинку изящной дугой и томным голосом попросить ослабить шнуровку. Впрочем, о чем это мы? Какая еще шнуровка? Долой ее, долой корсет. Долой.
Мэтр, развяжите узелочек.
- Груз с моей спины слишком тяжек. Это не та ноша, которую можно разделить запросто или бросить в канаву. Вы бы бросили? – И все-таки голос успевает приобрести расслабленную, с легкой хрипотцой интонацию. И все-таки Ее Величество прогибает спинку. Пока что едва-едва, пока лишь для того, чтобы посмотреть искоса на Августуса.
Только лишь пока.
Взгляд Ее Величества мэтр выдерживает с завидным хладнокровием, граничащим с равнодушием. В своих пальцах и своем голосе он уверен, через несколько мгновений гнев пройдет и его сменит состояние блаженного покоя. Гипноз и правда обоюдный. В ответ на приносимый покой сам он получает нечто такое, от чего сердце начинало биться чаще, а ровное дыхание нет-нет, но сбивается без видимых на то причин.
- Свадьба, дело не быстрое, - он говорит не переставая массировать шею, плечи, доступную часть спины - сначала нежно проводя пальцами по бархатистой коже, а потом вдавливая их сильными поступательными движениями, - она требует приготовлений. Объявите о помолвке официально, назначьте дату, - он говорит о простых, обыденных вещах, но голос его все равно звучит мягко и убаюкивающе. - Сейчас на каждом перекрестке кричат о "Знамении" и надвигающейся войне. Помолвку хорошо бы провести до ее начала, а вот свадьбу... Свадьбу стоит назначать тогда и только тогда, когда на Мисте воцарится мир...
Принц Фабиан вернулся... странно, но мэтра это почему-то радует. Наверное потому, что он знает как он пропадал и знает, что все должно было обернуться совсем по-другому. Но это лишь предположение. Как и то, что он с самой первой минуты был против. Главное, что все разрешилось удачно.
Его руки постепенно начинают жить отдельно от разума. Разум строит планы на будущее, уговаривает Ее Величество поступать осмотрительнее, а руки продолжают свое путешествие. Уже каждый доступный участок исследован, каждая ложбинка запечатлена в памяти и вот они уже просят большего, эти руки. Что скажите, Ваше Величество? Развязать узелок, ослабить шнуровку, приспустить платье? Сначала чуть-чуть, затем еще самую малость, постепенно разминая спину, шелковистую кожу вдоль позвоночника, затем поясницу... Что о нас подумают, Ваше Величество? Что, вам все равно? Вы просто хотите испытать удовольствие от прикосновения этих рук?
- Фабиан вернулся? - он уже обдумал эту мысль и потому его голос звучит ровно, даже немного поучительно. - Это хорошо, Ваше Величество... вы ведь знаете, как это хорошо? Мне кажется, что мальчик уже вырос. Пора дать ему почувствовать, что он является наследником... отцовского престола. Принцу пора остепениться... да и Николас, кажется, засиделся в "темной комнате".
Он останавливает самого себя, когда пальцы уже касаются заветного узелка. Всего лишь секундная заминка, но кажется, что это мгновение длится вечно. Пальцы нехотя поддаются и вновь касаются кожи. Это тяжело и словно бы взамен, мэтр наклоняется вперед, к уху королевы. Так удобнее нашептывать, но это лишь предлог. На самом деле так ничего не мешает ему вдыхать ее аромат. От нее исходит запах нежной розы с нотками жасмина, магнолии и фиалки и едва различимым шлейфом, содержащим ванильную сладость. А еще в этом запахе есть нечто недоступное ни одному парфюмеру. Это что-то сводит с ума, тянет прикоснуться губами к ее бархатистой коже, ощутить ее теплоту, почувствовать языком ее вкус.
- Да, ноша тяжела, Ваше Величество, - его голос опускается почти до шепота, - но вам осталось так недолго. Еще немного, и вы сможете сбросить ее навсегда. Вивьен выйдет замуж и покинет родные пенаты, Николас получит свое небольшое герцогство и больше никогда не появится в королевском дворце. Вряд ли кто-то в здравом уме захочет возвести на престол слепца. Фабиан станет королем. А Алиса... о, у Алисы такое слабое здоровье, прям как у ее матушки...
Отредактировано Augustus Lanier (2012-01-28 22:02:43)
Покой? О каком покое может идти речь, когда кровь разгоряченным потоком бьется в висках, шумит прибоем в ушах, заглушая ядовитый шепот, те слова, что вливаются в сознание, заставляя королеву улыбаться мечтательно и светло.
На что вы способны ради меня?
- Не быстрое, - она кивает согласно, но только лишь затем, чтобы опустить голову, освободить шею, которой касаются натренированные, умелые руки. И каждое касание отзывается блаженным стоном. – Знамение… Виррид ловко обернул все дело. Старого Волка любит Татес. Старому Волку везет. И в этом – наше везение.
В глазах, в томной неге тает насмешливый, язвительный огонек. Тает так быстро, что его никто и заметить не успеет. Только почувствовать привкус горечи на коже. Ну что же вы медлите, мэтр? На что вы способны ради меня?
- На Мисте? Мир? Не раньше, чем сойдет ледник, - смех. Короткий, хриплый, почти томный. Томительное ощущение пальцев, скользящих по спине, воюющих с платьем, спускающих с плеч ткань. Ну же, еще… - То-то удивится Академия. В их интересах теперь будет наша победа.
Руки просят большего? Ну, нет. Это жадной, падкой на ласку кошкой прогибается спинка, требует большего, требует этих почти властных, почти хозяйских прикосновений. Как скульптор, что способен одними лишь прикосновениями вдохнуть жизнь в сырую глину, создав изгибы совершенного тела. Как хочется быть глиной, воском, податливым материалом в чутких руках, разогреваясь от этих ловких, экономных движений, разгоняющих до бешенной скачки кровь. Которая и без того стучит в висках так, что срывается дыхание.
Что о нас подумают во дворце? А что подумают за его пределами? Как давно, мэтр, вы стали оглядываться на чужое мнение? Раньше в вас этого не было. Стареете?
- Принца хорошо бы женить, - королева снова соглашается, неловко поведя плечами, с которых вниз скользит тонкий шелк. – Но где найти достойную? Какая мука – выбирать королевских невест. Да и Николасу не помешала бы серьезная женщина рядом. Чтобы присматривала за ним. В герцогстве, - усмешкой. Не злой, упаси Татес, ни в коей мере. Только лишь хмурой, самую малость. Едва-едва, потому что злиться не выходит. Потому что отвлекаться от ощущений не выходит, а пальцы, как на зло, замирают, коснувшись последнего узла в череде сложных, хитроумных завязок и застежек. Ну что же вы, мэтр? На что вы способны?
Дрожь пробивает нервы, натянутые ожиданием неизвестного, ожиданием прикосновения, когда шепот вливается в ушко, когда губы почти касаются разгоряченной кожи. Когда хочется сорваться на стон, цепляясь ногтями за призрачную опору кушетки. И этот шепот, этот искушающий голос. Как тут не поддаться?
- Фабиан станет королем. Именно этого я и хочу, - возможно, не всегда хотела, но именно сейчас… Мэтр, что же вы делаете? И отчего так плавится кожа, сердце, вскипает кровь и тает то, во что даже сама королева не верила? То, что по ошибке зовут душой.
Но вот оно. Слово сказано.
- Слабое, - кивок в ответ. Утвердительный. – Но отчего вы уверены, будто Николас захочет «не возвращаться»?
Вот оно. То самое, на что вы, мэтр, готовы ради нее. И она это знает. Всегда знала. С того самого момента, как ваш взгляд, обратившись к маленькой девочке, потеплел в первый раз. И вы это знаете. Но на что же готова она сама?
Ради вас, моя госпожа? Требуется громадное усилие воли, чтобы пальцы не возвращались к заветному узелку, но разве это их остановит. Они продолжают нежно скользить по коже, медленно но верно, пуская с плеч тонкую ткань. Вот они уже касаются ее рук, нежно, наслаждаясь каждым миллиметром ее тела. А губы продолжают шептать, произнося пустые будничные слова словно признание в вечной любви.
- Годрагский Волк опасен, - произносят они, одновременно и поощряя и предостерегая, - его стоит держать на коротком поводке. Но он может быть полезен.
Мэтру совсем не хочется думать об инквизиторах. Ни о чем постороннем, только о том, что есть у него здесь и сейчас. Он чувствует тепло ее кожи, слышит ее дыхание, пальцами ощущает, как часто-часто бьется ее сердце. Ваше Величество, вы действительно хотите знать ответ на свой вопрос? Вы действительно этого хотите? Так просто. Обхватить ее плечи, соскользнуть ладонями вниз, прижаться грудью к ее спине и перекрестив ее руки на груди, одним сильным движением прижать к себе. Обладать ей без остатка, впервые в жизни не делить ни с кем, ни с мужем, ни с ребенком, ни с любовником... Хочется ощутить под пальцами каждый изгиб ее тела, отметить каждую ложбинку печатью поцелуя. Но время еще не настало.
- Когда Фабиан станет королем, Николасу будет некуда возвращаться, - нежно шепчет он, на ухо королеве. - Но главное, у него не будет сил вернуться. Об этом мы позаботимся.
Вдох. Выдох. Аромат ее кожи сводит с ума. Хочется зарыться в ее волосы, распустить прическу и купаться в их шелке, дышать ими. С каждым вздохом ее грудь вздымается... Да, моя госпожа? Теперь и вы знаете, чего же вы хотите на самом деле? Чего мы оба хотим... И он наклоняется вперед, нежные но сильные объятия смыкаются вокруг ее плеч, ее спина прижимается к его груди, ее щека оказывается вплотную прижата к его щеке. На какое-то мгновение его губы касаются ее губ.
- Еще не время, - тихо произносит он. - Скоро. Очень скоро все сбудется.
Голос звучит ровно, он успокаивает. А мэтр тем временем медленно отстраняется от Ее Величества, возвращаясь на почтительную дистанцию - сегодня он и так дал чувствам слишком много воли. Как бы за эту слабость им обоим не пришлось слишком дорого заплатить.
Каждой женщине хочется, чтобы ею обладали.
Не в пошлом смысле постельных, влажных, лихорадочных приключений, а в том глубоком и вечном значении подчинения слабого, но желанного, сильному, властному, но надежному. Об этом, почему-то, мало кто знает, еще меньше кто думает, а уж тех, кто принимает это соображение в расчет можно пересчитать по пальцам. Одной руки.
Здесь и сейчас Ее Величество, Дагорскую королеву Маргариту занимали именно эти мысли. Занимали привлекательные идеи забыть о том, что она, Дагорская королева Маргарита, мать, жена, в прошлом – ученица, ныне – олицетворение власти и едва ли не тирании, и побыть просто собой. Девочкой, девушкой, женщиной. Тем более что в теплых, сильных объятиях темного эльфа, не склонного, казалось бы, к такому проявлению столь сильных чувств, было спокойно и хорошо. И можно было не думать, понимая, что есть тот, кто обо всем позаботится. Обо всем. И о твоем благополучии в первую очередь.
- Он опасен. Но среди тех, кто нас окружает, нет не опасных людей. Даже Николаса нельзя списывать со счетов так просто. Но вы об этом позаботитесь, я знаю, - улыбка Ее Величества была так мила и так естественна, будто и не замышлялось в этой комнате ничего. Ничего. Совершенно ничего.- Поэтому Старый Волк нам нужен. Как союзник, а не враг.
Как странно. Как странно сидеть покорной куклой, слушая каждой касание к своей коже, со спущенным до локтей платьем, и улыбаться. Светло и легко. Покорно и спокойно. Да, мэтр. Я хочу знать. Но я же и так это знаю, зачем мне еще одно признание? Затем же, зачем и эти объятия. Чтобы чувствовать себя живой.
- Когда Фабиан станет королем – все сбудется. Все успокоится. И ни у кого больше не возникнет ни одной причины… усомниться.
Как странно. Как странно рассуждать о таких мелких, совершенно ненужных вещах, тогда как хочется распутать этот последний узел, избавиться от тонкой ткани сорочки, от тонкого кружева, мешающего полной мере ощущений. И прижаться спиной к груди Августуса.
- Все сбудется. Только… время, - губы чуть кривятся. Как жаль, что этого самого времени у мэтра Ланье, у темного эльфа и алхимика, куда как больше, чем у простой дагорской аристократки, пусть даже и ставшей королевой, но оставшейся человеком. Так что главный ее враг все равно – время. А с ним бороться не в состоянии даже лейб-медик.
Который, между тем, отстранился, обозначив сызнова границы, разделяющие царственную особу и ее доверенное лицо. Пусть даже этому лицу позволено куда больше, чем можно представить. Пусть даже царственная особа выглядит растрепанной куртизанкой, деревенской простушкой в дорогих шелках, обнаживших мягкие плечи. Только волосы, скрепленные в прическе, так и не пали на спину, довершая образ. Однако блаженная улыбка с лихвой восполняла этот недостаток.
- Помогите мне переодеться, - Марго протянула руки, даже не пытаясь оправить платье. Даже не пытаясь скрыть этого разлившегося в воздухе спокойного благодушия и удовлетворения. – Помогите, мэтр.
Получив ключевую команду, из гардеробной показалась камеристка, вооруженная и готовая к началу церемониала со сменой наряда.
- Да, Ваше Величество.
Мэтр вновь надел шелковые перчатки и спокойно принял у камеристки часть принесенных вещей. Они были чем-то похожи, он и угрюмая камеристка, все это время находившаяся за тонкой перегородкой и без сомнения слышавшая весь разговор с начала до конца. Лица обоих невозмутимы, движения отточены до автоматизма - помочь снять платье, подать другое, не подошло, поменять. Дополнительных указаний не было нужно, достаточно одного слова или жеста и желание Ее Величества немедленно исполнялось. Идеальные слуги - вышколенные и верные как собаки. Интересно, если бы Ее Величество сейчас спросили, этот ли "человек" несколько минут назад сидел рядом с ней, что бы она ответила? Мэтр бы просто пожал плечами, а подумав сказал бы "нет". Совершенно другой. И королева с ним была совершенно другая.
- Думаю, Вашему Величеству стоит отдать предпочтение темным тонам.
Он отошел в сторону и смотрел на королеву придирчивым взглядом критика. Рядом, у его ног, терся спрыгнувший с кресла Рипо. Вытянувшись, кот запустил когти в дорогой кёхуанский ковер, но потом будто бы передумал и убрал их обратно. Когда он поднял глаза и посмотрел на Ее Величество, его взгляд удивительно напоминал взгляд хозяина.
- Вы будете образцом благочестия и материнской заботы. Принц Фабиан должен почувствовать, как сильно вы за него переживали.
Мэтр мягко улыбнулся и подхватил кота на руки. Больше его помощь похоже была не нужна и он предпочел роль стороннего наблюдателя. Поощряя выбор хозяина, Рипо довольно заурчал.
Отредактировано Augustus Lanier (2012-01-29 22:47:28)
«- Перемена мест! Перемена мест! Мне нужна новая чашка.
- Но я еще не выпила ни глотка!»
Как интересно было бы сравнить тех двух мужчин, обретавшихся в ее комнате до и после преданно-покорных слов «Да, Ваше Величество». Да и рассмотреть ту грань, что они оба переходили без запинки, становясь из себя – собою. И ведь в сущности не было никакой разницы, вот только Маргарита, появившаяся в покоях после этих слов, тоже была неуловимо, но совершенно точно – другой.
Она подавала руки, переступала ткани, выбираясь из летнего шелка и облачаясь в пасмурный бархат, примеряла одно за другим платья, отдавая приказания едва уловимыми движениями пальцев, изменениями в мимике, короткими обрывками слов. И никто, никто уже не мог и заподозрить, что эта сиятельная глыба льда в облаке лунно-серебристых волос способна таять от прикосновений ли, слов ли, взглядов или интонаций. А рассказать было некому.
Если Марго хоть на мгновение усомнилась бы в способностях камеристки держать за зубами язык, то этого языка ее лишили бы еще вчера. Из соображений предосторожности.
- Вы думаете, мэтр? – Темный, густо-зеленый бархат, тяжелый в своем золотом шитье, обнимает фигуру королевы так, словно умелый любовник. Так, что она кажется еще меньше, еще тоньше и на удивление беззащитной, а бледная, от природы светлая кожа, смотрится совсем прозрачной и бескровной. Будто бы измученная долгим страданием Маргарита вот-вот сломается от единого дуновения ветерка. – Вы как всегда правы, мэтр, - придирчивого взгляда удостаивается спинка, пока королева, изогнувшись, изучает свое отражение в зеркале. – Образец благочестия и материнской любви, надо же. Как ловко сказано. Запомните, мэтр, для моего жизнеописания в качестве Святой пригодятся красивые слова.
Усмешка перечеркивает красивые губы, изгибая их лукавством и совсем чуть-чуть – коварством, пока умелые руки колдуют с волосами, дополняя облик скорбный и юный, с которым Ее Величество намеревалась выйти к сыну, чтобы раз и навсегда отбить у того желание спорить с принятыми ею решениями.
Длинная, сложная коса подбирает волосы, украшая виски королевы бледными маргаритками и фиалками, а затем спадает на спину.
- Подойдет для благочестивой матери? – Светлая, грустно-праведная улыбка озаряет глаза цвета небесного холода, и Ее Величество едва склоняет голову, обозначая беззащитность позы и бестрепетное приятие судьбы, какой бы жестокой она не была. – Идемте, мэтр. Наш милый сын наконец-то вернулся в отчий дом! Мне просто не терпится его увидеть.
Отредактировано Маргарита Дагорская (2012-01-29 23:46:48)
- Этот наряд исключительно идет Вашему Величеству.
Тихий голос, мягкий вежливый тон, в котором не было ни лести, ни намека на казенную холодность. Теперь даже улыбка исчезла с лица мэтра. Он стоял посреди будуара Ее Величества высокий, стройный, с застывшим на лице выражением внимания и покорности. Единственное, что двигалось в его фигуре, это облаченная в тончайшую шелковую перчатку кисть, которой он тихонько поглаживал кота. Кот едва слышно урчал. Умница Рипо, взятый на руки быстро устроился поуютнее и теперь тоже сидел в неподвижности и смотрел на Ее Величество точной копией взгляда хозяина. Василиск обратился, ящерка-хамелеон окончательно изменила свой цвет, мэтр... мэтр вновь стал прежним, каким его и привыкли видеть обитатели дагорского замка.
- Да, Ваше Величество, вы совершенно правы, - сказал он и последовал за королевой.
Тени наполняли королевский дворец. Косые лучи солнца проникали сквозь оконные стекла и создавали длинные тени в залах и галереях, тени невидимых шпионов и соглядатаев мерещились за каждым углом, тенью вышагивал за спиной королевы мэтр и чувствовал себя в тенях как дома. Он был снова собой - высокий, прямой, чрезмерно бледный. Теперь кота при нем уже не было. Рипо похоже не особенно интересовался возвращением принца и предпочел отправиться по своим кошачьим делам. Кот очень хорошо чувствовал настроение хозяина.
Заместо покинувшего сцену кота, к ним почти сразу же присоединилась стайка фрейлин Ее Величества. Необходимый элемент. Говорят, что короля играет его свита... а королеву ее фрейлины? Не исключено, по крайней мере обойтись без них в столь торжественный момент было бы трудновато. Они держались в стороне от королевы, словно стайка маленьких рыбешек подле крупного морского хищника. Мэтра фрейлины также сторонились, но не из страха - слуг не боятся - а скорее из пренебрежения. Он отвечал им взаимностью. Но сейчас и фрейлин и мэтра больше занимало совсем другое.
Коридор сменился парадной лестницей дворца, та резными двойными дверьми, около которых уже собралась небольшая толпа, а дальше в сопровождении шестерки гвардейцев Первого Инквизитора маячила главная интрига дня - что же на самом деле произошло с принцем Фабианом. Желанная новость для придворных сплетниц и повод для размышления для мэтра Ланье. Он бы предпочел узнать тайну блудного принца первым.
Вы здесь » Последний Шанс » Архив Дагора » Будуар Королевы
