МОЛНИЯ ВИЛЬНУЛА  посреди небес, стараясь на мгновение осветить их мрачность. Который час не прекращая капал дождик, мерными шагами превращаясь в настоящий ливень. Громко лаская слух они барабанили по деревянной крыше со своими недостатками: широкая и кривая дыра, через которую можно наблюдать за звездами в безоблачную погоду. Кровельщик не успел сделать свою работу, поскольку его убили. И только из-за того, что он когда-то мешался под ногами. Его звали Джоннотан, помимо столярной работы он был обычным чернорабочим –  носил мешки с мукой из мельницы, которая сейчас пропускала воду лучше чем дуршлаг матушки Крендл. После того несчастного случая, как ныне принято называть убийство, мельница опустела из-за очень веских причин, одной из который была та самая злополучная дыра, а второй – сам Джоннотан. Прошло немало долгих и мрачных лет, как он уснул вечным сном. Однако сейчас этот треклятый дождь мешал ему спать, вернее, находиться в спокойном состоянии, в котором он никому не сумеет навредить.
     – Мффххх, – сказал Джоннотан и сменил свою любимую позу валяющегося вольным трупом. Когда шел дождь его прекрасное обоняние становилось превосходным. Сегодня, сейчас гнилая финтифлюшка, ранее называемая носом, водила из стороны в сторону, чтобы определить источник нового, очень яркого и манящего запаха. Полузакрытая дверь полуразрушенной мельницы полуоткрылась, и полуживой полутруп вылез из своего места обитания. В его белесых глазницах, из которых иногда выглядывали любопытные трупные черви, отразились вспышка молнии и огромная стена цитадели Ордена.
     Окрестность цитадели было гиблым место. Прийти сюда играть в прятки или на любовное свидание означало только одно: игра или поцелуй будет со Смертью.
     – Ооо, – заметил Джоннотан и привычным спотыкающимся шагом направился в сторону источника возбуждающего запаха. Увы, он утратил остатки разума еще давно, когда последний мешок с мукой нечаянно свалился на него очередной ночью. При этом он был еще жив.
     Около стены стояла женщина, растрёпанная, замерзая, мокрая и очень вкусная. Джоннотан улыбнулся и издал странный звук, похожий на то, что обычно делают дети, а затем смеются, когда взрослые морщатся. Однако женщина не услышала этого, и Джон, насупившись как умеют это делать мертвецы, постарался издать устрашающий рык еще раз.
     – Уак! Вах-бах! Рык! Улю-люк! – Загневался он, потопывая единственно нормально шагающей ногой, и, успокоившись, деликатно добавил: – Рррр!
     По всем законом жанра, если таковой имеет за собой право существовать в гиблых местах, мокрая женщина обязана была завизжать, если конечно она не опытная истребительница нечисти (что закон тое позволяет). Джоннотан довольный своим началом вытянул руки вверх и уверенным шажком стал приближаться к даме в опасности. Но, к огромному своему мертвому сожалению, цели он не достиг. Арбалетный болт пробил его левую глазницу, а наконечник показался из мягкого затылка. Неоднократный труп мешком свалился у ног женщины, а через мгновение до ее слуха донеся истерический хохот, моментально стихающий и возникающий вновь в совершенно противоположном месте. Опять же закон жанра – запугать до смерти, заставить вспотеть так, чтобы промокнуть изнутри, и конечно же достигнуть самой финальной части испуга.
     – Не обделалась? – По пустырю разнесся насмехающийся голос, явно принадлежащий женщине. – Хотя, возможно, ты слишком глупа, чтобы усирать свои прекрасные одеяния, правда, милая моя шлюшка?
     Вновь тот самый смех, пугающий и щелкающий по каждой отдельно взятой косточке тела.
     – А ну-ка скажи-ка, сучка дворцовая, как можно быть такой тупой, чтобы прибыть одной, без охраны, в столь опаснейшее место? – Голос, издеваясь, мурлыкал и глумился. – Ну не буду церемониться на разговоры. А то еще убежать надумаешь. Если конечно под задницей ничего не мешает. Аха-ха!
     Молния растеклась по окрестностям цитадели, затем снова стало темно. Ужасно грохнул гром, стараясь как можно еще больше придать ситуации страха и мысли о том, что кто-то вляпался по самое не балуй. А когда опять сверкнула интересным узором молния перед мокрой и продрогшей женщиной возникала высокая и очень изящная фигура, явно женской формы, очень женской.
    – Э-э, ты на них не смотри, – пригрозила разбойница или убийца, точнее та самая, которая до сих пор не определилась с профессией: просто ограбить или просто убить, что затем же и ограбить. – Такие сиськи тебе не иметь. Как и мне кстати тож. Ведь там очень нужные вещи. Нужные и запретные. Хе. Интересно да? Обидно конечно, что не можем поболтать еще, но надо спешить. Пора тебе закрыть глазки, моя сучка.
     Невероятной скорости удар лишил сознания даму, обманутую и пришедшую в неправильное для нее  место и в неправильный для нее час.
     Взвалив на плечи тело любительница похихать и поносить лже-сиси исчезла так же быстро, как и появилась.
     Дождь продолжал барабанить. Недовольный Джоннотан вынул из себя арбалетный болт, вздохнул, как умеют это делать мертвецы, поднялся и пошел гулять. Погода дивная нынче для всех умертвий и тухлых созданий, которых, к сожалению, принято выбрасывать, чтобы не получить несварение.

***

     Щелк-щелк. Перед глазами мелькали какие то длинные пальцы и издавали подобный звук, дабы помочь прийти в сознание. А это было несомненно делом сложным, поскольку легче уйти из сознание, нежели в него точно и правильно вернуться.
     – Пришла в себя? – Спросил тихий, сварливый голос мужчины, который сидел на стуле и курил трубку.
     – Вроде да, – та самая женщина, возникшая после молнии, присела на корточки и посмотрела на лицо похищенной. – Ага, вот дряхлая сучка. Вырубилась от одной затрещины.
     – У тебя затрещины, как у меня удар, – стул скрипнул, поскольку мужчина встал и медленно подошел к месту, где сидела Идема Скар Норвинд. – Неужели-неужели, как оказалось легко украсть такую важную особу.
     – Чего важного? Хрен королевский сосать что ли? – Возмутилась похитительница.
     – Ну, ты бы его вообще отгрызла. Зубища-то во какие.
     Перед присвоенной непонятно кем тайной леди короля стояли двое: мужчина и женщина. Он был похож на обычного человека, но что-то в нем было не так. Бледный, с мешками под глазами, погасшими глаза, глупой прической, очень худой, нескладный, резкий и с отпугивающе-резким запаха трупа. Вменяемая нежить по имени Александр. Ее же звали Ева, и не было страшнее и более дикого существа, чем она. Истинный василиск, быстрый, сильный и смертоносный. Она представляла собой настоящее воплощение всех своих предков, являла то, чего действительно страшились другие народы – дикость, агрессивность и порой неконтролируемость.  Длинные черные волосы заплетены в тугой хвост, высокий лоб, тонкие изогнутые брови, желтые глаза, сломанный нос, сильный скулы, губы в вечной ухмылке злодея и настоящего говнюка, острый подбородок, ни одной родинки и бледная кожа почти идентична той, которую имел тот самый мертвый бедняга около цитадели. Она была выше стоящего рядом мужчины и даже страшнее. А ее одежда вызывали лишь спорный вопрос о ее профессии, поскольку сейчас Ева была полураздетой. И кстати с очень даже неплохой фигурой. На ее плече четко читалась выгравированный символ «R» – повстанцы.
     – Нашла ее после того как пустила стрелу в башку твоему братцу, – Ева вытянула губы вперед и свистнула. – Такой уродец был. Ты таким же будешь? Когда нос отвалится?
     Александр молча пожал плечами и коснулся пальцами лица тайной фаворитки короля.
     – Милая…
     – … сучка.
     – … госпожа. Вы, так сказать, похищены.

Её снова упрятали за решетку. Точнее опять пригрели на груди, укрыв под плащом так, что ей ничего не оставалось, кроме того как снова уснуть. Свободу попугаям! Эээ... точнее котёнку. Ну и попугаям тоже. И похавать что-нибудь принесите животному. Сколько можно голодом-то Аделию морить-то? Вот двуногие пошли. Кстати, а куда это они пошли? А потом ещё и поехали. Котёнок было задремавший, вновь проснулся от звуков, которые издавали лошадь и едущая по дороге карета. Но постепенно весь этот шум убаюкал Адик и она вновь уснула. А всё-таки неплохо она устроилась, снаружи холодно, мокро, такая противная погода, хоть волком вой, ну, не способствует такая погода хорошему настроению, а у Ад в особенности, котёнок больше солнышко любит. Так, что если бы ей предложили на выбор, остаться тут и пойти гулять на свободу, то она бы не задумываясь, выбрала бы первое, если бы, конечно, не была хорошая погода, тогда бы она ещё и подумала.
   Карета остановилась, и Аделия чувствуя, что её опять куда-то несут, снова... Да сколько это будет продолжаться!? Долго ещё её таскать будут, да будить? А если уж разбудили, то дайте ребенку пожрать. Ад недовольно мяркнув, высунулась из-под плаща. Первая мысль была нецензурной и направлена она была в адрес дождя. А вторая, -куда же нас занесло?- Что относилось к окружающей местности. Громыхнуло. Пахло сыростью, мокрой одеждой, и совсем рядом гнилью и разлагающимся мясом. -Обед.- Подумала котёнок, выглянув из-под плаща и разглядев, валяющийся возле ног девушки, труп, с пробитым черепом. -Но не мой.- Пришла вдогонку вторая мысль, когда она услышала чей-то голос, явно принадлежащий женщине. А третья... а третьей не было потому, что сверкнула молния и Адик, отказываясь мокнуть, снова запряталась. Чувство, что она... да не она, а та, на которой Аделия находилась, начала валиться, заставило её, сменить место своего положения. А потом появился вопрос: "Куда их несут и зачем?"
                                                                                          *** 
   Находясь на спине у Норвинд, спрятавшись от посторонних глаз под мантией и волосами девушки, Ад обдумывала положение, в которое они попали, а ещё она думала о том, накормят ли её или ей придётся самой добыть себе пищу. А что вы хотите? Она просто голодная. И вообще у неё растущий организм, ей надо много есть и спать. Судя по ощущениям, они находились в каком-то помещении, по крайней мере, дождь прекратил бить по спине. Хотелось выглянуть наружу. Но какое чувство останавливало её, говоря, что лучше подождать, пока те, с коими они находились в одном помещении не уйдут.

АЛЕКСАНДР АККУРАТНО ДОТРОНУЛСЯ до переносицы, словно проверяя ее надежность, как носового крепителя. Когда он убедился, что всё в порядке, в потрепанную комнатушку ворвался неугомонный ветер и умудрился задуть огонь в болтающейся лампе.
     Воцарился мрак, который иногда разрезала очередная вспышка молнии.
     Неожиданно перед похищенной Норвинд возникло бледное и бесстрастное лицо мертвого хирурга.
     – С тех самых пор, – ответил Александр на поставленный вопрос тайной фаворитки короля, – как началось бессмысленные убийства и похищения знати. Возможно, вы об этом не слышали, поскольку паника среди светских господ это… Не могу подобрать точное определение, однако смею предположить, что она зарождает страхи и опасения за свою жизнь, от которых не избавиться и не огородиться при помощи денег. Увы. Участь нож в ребра, спину или горло сейчас распространяется, как массовые миграции ненасытной саранчи. Маньяков достаточно, которые в обиде на вульгарность и нахальство знати. Особенно, подчеркиваю, особенно известное вам повстанческое движение, затаившее на всех дагорцев особую ненависть. Наиболее сильно под нее попали высокие люди, имеющие власть и активно распространяющие слухи. Тем не менее подобные люди без денег никто и ничто. Стоит их сломить, подставив к горлу нож, они теряют свои нравственность и доминантность. А вы, госпожа, несмотря на то, что пытаетесь держаться статно и подобающе всё равно страшитесь того, что может произойти в это или последующую минуту, проведенную в этот самой помещение. И я прав. Бесстрашных людей нет, есть глупые.
     Щелк-щелк, отозвалось кресало в руках зажигающей лампу Евы, которая до удивительности подозрительно соблюдала тишину и даже не чихала, сопровождаясь крепкими словцами. Вновь по комнате зашатался слабый свет.
     – Бог? Покровительствует? Возможно раньше – да, но сейчас, думаю ответ очевиден. Деньги ведут к резне, а резня ведет к деньгам или же, как в нашем случае, в одной лишь забаве. Не бойтесь, – Александр обошел похищенную и встал за ее спиной, – вас деформировать на различные кусочки ржавым топором и пилой мы не собираемся. Да, Ева?
     Василиска сверкнула глазами и выдала зверскую улыбку.
     – Иногда бывают вопросы, на которые лучше не знать ответы. Сон крепче будет. И хребет.
     – Верно.
     Тишина, повисшая в мерцающей избушке, оборвалась на вопросе украденной:
     – Разве вы не оповещаете семью похищенного о «небольшом вознаграждении», взамен на которое вы вернете члена их семьи целым и невредимым?
     – Ха-ха! – Мгновенный комментарий Евы разнеся эхом по сторонам. – Можно отослать руку в красиво завернутом пакете. Или отрезанную задницу. У тебя ее и так много… Постой, – василиска прищурилась, разглядывая тело жертвы, а затем молниеносно запустила руку под ее одежды и выудила оттуда зеленую кошку. – Смотрите что тут у нас. Ням-нямка. Мррр.
     – Только не ешь ее при мне, – сказал Александр, когда Ева с наслаждением облизнула свои острые зубы. – Мне неприятно лицезреть подобное насилие над животным и над моей психикой.
     – А мне неприятно зырить твою бледную морду, из которой вот-вот полезут черви.
     Скулы мертвого хирурга напряглись, поскольку терпение его начало сдавать. Он был готов разразиться жесткой бранью ученого, но ему помещал непредвиденный случай, взявший вроде как контролируемую ситуацию врасплох. Ева отлетела в противоположную комнату и с треском врезалась в стену, ломая спиной несколько досок. Александр повалился на пол, прикрываясь руками от летящих на него обломков. А случилось вот что:
     Подозрительно, когда в заброшенной лачуге горит тусклый свет, а еще подозрительнее, когда ее обитатели держат связанную заложницу и говорят о расчленении, как о праздничном подарке через гонца. Свидетелем подобного оказался некий гном с самый нераспространённым именем среди низкорослого народа.
     Конфуций Бенджамин МакКартни прижался к стене и осторожно заглянул в окно: связанная дама, один худой мужчина и полуголая баба со страшными глазами. Без сомнения, гнусное похищение, которые впоследствии обыкновенно превращается в похороны и страдания родных. Поэтому благородство гнома с необычным именем не могло дать пройти мимо, ничего не предприняв. И, следуя своему рыцарскому характеру, коренастый бородач, вооруженный лишь маленьким топором, разбежался и в прыжке проломил собой окно, а заодно и раму. При посадке маленький герой прорычал несколько волшебных слогов, которые заставили землю задрожать и основательно разрушить старый пол забытого дома. Естественно, подобное магическое вмешательство отразилось и на ее хулиганских обитателей. Все они были на полу.
     – Аааа! – Гномы всегда отличались эффектностью появления и первыми словами, как приветствия. Конфуций Бенджамин МакКартни завертелся волчок, сыпля удар за ударом своими большими кулаками-булыжниками. Однако это было излишне, так как на ногах не было никого, до кого могли достать безжалостные сжатые кисти гнома.
     – Демон-цирюльник! – Воскликнул Александр, быстро отползая в сторону и рывком поднимаясь на свои тухлые ноги.  – Ты кто такой, скальпель тебя обними?!
     – Ааар! – Ответил гном и кинулся на своего первого потенциального врага, который был в сознании не на разгромленном полу. Но, как только дистанция их сократилась, в лицо несущегося Бена рванулся сгусток оранжевого пламени. Гном с почерневшим лицом покатился по земле, забивая руками огонь на своих волосах и бороде.
     – Лежать! – Рявкнул на него мертвец, делая шаг назад. – Предупреждаю, сгоришь заживо, как паразиты в заднице дагорского принца после особой клизмы.
     Гном замер, не решаясь шевельнуть и пальцем.
     В некогда спокойной лачуге вспыхнул хаос разрушения и войны.
     Александр, прищурив взгляд, осмотрел изувеченное место и обдумал ситуацию: Ева лежала где-то поблизости, но из-за разрухи ее не было видно. Топор незначительных размеров, хирург откинул подальше от бешенного гнома мыском своего изношенного сапога.
     – Кто ты? – Резко и властно задал он вопрос потерпевшему поражение гному. Тем не менее вразумительного ответа он так и не получил, поскольку был снесен в сторону кем-то.
     – Всем стоять! – Раздался голос неизвестного. – Обезвредить, связать и немедленно направить к месту Безнадёжной Мольбы и Страшных Криков! 
     – Эээ, в пещеру?
     – Да.
***
     Через час или более того, схваченные были прикованны цепями к стене одной из холодных камер подземного этажа, где эхом раздавались честные, но не признаваемые правдой покаяния.
     Только один не был в цепях. И именно он собирался проводить нечто страшное, что можно делать с инвентарем, чей внешний вид породило чье-то безумное воображение: инструменты для выкручивания конечностей, выдавливания глазных яблок, просверливания, дробление костей и многое другое, чему еще не было найдено применения в практике.
     – Итак, – холодный, безжалостный голос, заставляющий съежиться внутри всё живое (и не живое в случае Александра), пронзил уши. – С какого начать? Бледный мужичок, кажется, пойдет только на корм псам. Гном слишком жилист, чтобы разжевать. А вот бабы. У них такое мягкое и сочное мясо. Особенно, после славного траха.
     Говоривший сделал шаг вперед и сорвал с двух представительниц слабого пола одежды, ликуя увиденному.
     – Прекрасные, сочные тела. Как раз для…
     По подземелью пронесся оглушающий вопль боли и отчаяния, а после последовал булькающий звук, кашель и звон стали.
     – Караул! Они воору… – Предупреждающий голос не успел договорить, так как глотка, испускающая его, была перерезана быстрым рывком ножа.
     Мясник задержал на прикованных испуганный и ошарашенный взгляд, а после молнией кинулся прочь из камеры. Тем не менее что-то блестящее врезалось тому в голову, снося целую половину, и повалила на каменный пол.
     – Я вскрыла один замок, – без волнения сообщила Ева, разминая затекшую кисть и не обращая внимание на свою оголенность. – Но хрень, творящаяся здесь, не кстати. Валим?
     – Если не уйдем – будет хуже, – невозмутимо откликнулся Александр и, сжав губы, приковал глаза к женским прелестям. Но до того как василиска освободила свою вторую руку перед ними появился очередной судьбоносный персонаж.
     – Прошу пройти со мной, – сказала фигура и на расстоянии разорвала оковы. – Вы, наверное, угодили в ловушку этих сумасшедших лиходеев, которые любят освежевать тушку другую, причем не животного. Каннибалы, иным языком говоря. Не бойтесь. Я – капитан военной группы из славного Дагора. Зачищаем земли от всякой нечисти и извращенцев. Давайте я вам помогу. Вот сюда. Да, и хорошо же вам досталось. Господин гном, кажется без сознания. А как вы? Ой, – он шлепнул себя по лбу ладонью, – сейчас прикажу отыскать какие-нибудь тряпки. Не гоже ходить так.
     Внезапного удара от голой Евы капитан не ожидал, что и было его роковой ошибкой. Попав точно в висок, василиска привела их спасителя к порогу Смерти.
     – Теперь уходим, – рыкнул она, поглаживая костяки кулака.
     – Только после того, как оденешься, – Александр ногой перевернул мертвое тело капитана. – Да, и надо с гномом разобраться. Хотя пусть лежит.
     Переодевшись и оставив благородных гнома и мертвого капитан одних в камере, похитители и их похищенная совершили побега из лежбища каннибалов, которое было разорено атакой дагорских солдат. Однако, впоследствии их схватили и, как подозреваемых отправили в темницу города Татеса. И вновь они предстают читателю, как закованные преступники.
     До прихода пыточных дел мастера остаются считанные минуты для того, чтобы дать время насладиться последними свободными от боли вздохами.