Мы так близки и это так опасно
Но разум верно утонул в "Дурной крови"
Вы ненавидите меня так страстно
В полшаге стоя от любви (с)
КАК? Как её угораздило в это влипнуть? Какое помутнение разума привело стопы дочери благородного рода Конкари в постель к этому чванливому кровососущему?
Эти и многие другие вопросы кружились стаей пестрой ворон над трупом разума, под каркающий смех всех прочих жителей черепа. Лунари поздравляла, Шахесс не мог сдержать истерического хохота, а сама Лотьена хотела провалиться как можно глубже в пучину беспамятства.
Фантазия уже разошлась, выписывая узоры грядущего погребально-черными и кроваво-алыми мазками. Шутка ли, намедни из дома прислали посылку, гроб с пожеланиями скорейшей смерти. Воистина безграничной была любовь старших братьев к сестре.
- Проклятье! - злобно рыкнув, девушка ударила стенку кареты. Дерево жалобно застонало, отступив назад хорошей вмятиной. Медленно, но верно проклятие вампиризма впивалось в плоть и кровь ледяными осколками, преображая баронессу в нечто новое, иное и нечеловеческое.
Где-то у венки на шее расцвел бутон боли, поднявшийся стремительно по венам руки и отразившийся покалыванием в кончиках пальцев. Меткой, горячим клеймом запомнило тело метку бессмертия, поставленную в порыве одурманенной ядом алхимии страсти. Обманутое сердце, обманутый разум и плоть, и венцом всего — издыхающая жизнь.
Юдит уже был невыносим свет,  а неутолимая жажда все чаще напоминала о себе головокружением и пронзительной сосущей болью где-то внутри черепа. Слабость не покидала бренную оболочку, поселившись в самих костях, впитавшись в волокна мышц, а зубы, зубы ныли так, словно некий ленивый лекарь медленно тянул их клещами. Стоит ли упоминать, что девушка не была в восторге от таких перемен?
- Госпожа, приехали!
Из плена темных мыслей вырвал голос кучера. Оправив платье и широкополую шляпу, Лотьена резко открыла дверь. Холодный сумеречный воздух ударил в лицо влажным сгустком. Ночь уже загнала окровавленный день к самой кромке неба, последние алые всполохи тонули в грозовых облаках, не неся никакой опасности. Сжав зубы до скрипа, новообращенная отмахнулась от руки слуги, спрыгнув на землю.
- Разгружайте, - скомандовала она, оглядывая своё новое жилище. Сегодня Конкари простилась с родным домом и переехала к «мужу».
«Ну, и где же наши слуги?»
«М-м-м-м, может стоило послать гонца вперед?»
«Замолчите...», - лишь за одно могла благодарить Юдит своего создателя, после обращения разум её стал острее, сильнее, жестче. Искупавшись в своей крови и приняв неизбежность судьбы, девушка вознамерилась пережить свою свадьбу... ну, насколько это вообще было возможно для вампира.
Тени разума повиновались, неохотно отступая на кромку сознания и унося с собой шумный туман полубреда. Две великие силы - смерть и безумие схлестнулись в неравной борьбе. И чем медленнее билось сердце, тем слабее становился один из противников, обычные пути победы были перекрыты, нужно было срочно придумать что-то новое. А пока...пока оставалось лишь с шипением ползти в темный угол и таиться там, копя злобу и строя планы по захвату власти.
- Надеюсь, он уже подготовил для меня комнату... с замком на двери, - смутные жаркие воспоминания набухли пузырем на поверхности памяти и лопнули неясными картинками былого. Приятное чувство расползлось по телу, но разум ударил гневно по нервам, заставив содрогнуться от отвращения. Первая ночь в его объятиях, ледяные касания, обжигающие плоть, влажный шепот над ухом, заглушенный поцелуем болезненно-сладкий стон - все это нужно было забыть как можно скорее.

Отредактировано Лотьена (2012-08-26 12:26:07)

Оставив свой вещи на совести слуг, девушка потребовала проводить её к супругу. Уж очень хотелось заглянуть ему в глаза, помнится, их последняя встреча отличалась обилием шока и недостатком связных слов... ну, приличных по крайней мере.
Четкий, солдатский шаг наполнил дом вампира звонким эхом. Казалось, что сами стены трясутся под натиском новоиспеченной хозяйки, того и гляди рухнут к ногам грудой камней. Лотьена неумолимо двигалась вперед, сдерживая лишь неторопливостью своего провожатого. Она не замечала дороги, не различала что там было на стенах её нового дома, пред мысленным взором обращенной маячил лишь образ мужа. Зубы привычно впились в нижнюю, совсем позабыв про клыки. Последние впились нежную плоть, проколов кожу, кровь тонкой струйкой побежала по подбородку, капнув на белое платье раньше, чем Юдит успела достать платок.
Так она и вошла в комнату, прижимая платок к губам и сверкая винными очами. Первые несколько секунд девушка стояла на пороге, не находя в себе сил перешагнуть и ступить в комнату. Словно этот один шаг грозил разрезать жизнь на два куска, поделить на "до" и "после". Но это рубеж уже был пройден, разуму оставалось лишь хвататься за иллюзии и фантазии, отсрочивая неизбежное осознание.
Очень тихо, словно в неком видении или сне, Лотьена ступила вперед. За ней сразу же закрылась дверь, отсекая последние надежды к бегству. Жена осталась наедине со своим мужем. Рука сама легла на простенькое золотое кольцом на пальце. Эта тонкая полоска металла жгла алхимической кислотой, но так удачно обвила пальчик, что все попытки снять увенчались провалом. Точно заклеймили или одели некий зачарованный аналог ошейника.
- Ну, здравствуй, - набрав воздух в легкие и смелость в сердце, сказала бывшая баронесса Конкари. - Полагаю, теперь мне следует обращаться к тебе "уважаемый муж" или "возлюбленный"? Извини, я не слишком слежу за последней модой брачной жизни в Дагоре. Как-то до того нужды не было...
Говорить на "вы" после всего случившегося как-то не приходилось. Воспоминания первой ночи, бесстыдно-неясные и от того не дающие покоя, снова наводнили память. В горле резко пересохло, колени затряслись, едва не подогнувшись. Скрипнув зубами, Лотьена устояла, решительно направившись к креслу. К сожалению, оно же оказалось ближайшим к сударю Нуарро. Устало и совсем не благородно плюхнувшись в него, Юдит уронила голову в руки.
- Как мы умудрились? - простонала она, не зная что ещё сказать. Лотьена устала с дороги, была измучена трансформацией и очень, очень голодна. Запах собственной крови, витавший вокруг испачканного платья, невольно заставил шумно сглотнуть.