Заглянув на пару минут в свои покои, Ланьэр второпях нацепил более теплую одежду и поспешил удалиться из душного помещения в прилегающий к гарему сад. Выйдя наружу, он вздохнул с нескрываемым облегчением: вокруг не пестрели яркие краски, не ощущался приторный аромат благовоний, которыми окуривались некоторые части здания. Только припорошенный снегом сад, погрузившийся в меланхоличную дрему. Юноша неспешно прогуливался по его пространству. Здесь, вдали от основной суеты он ощущал некоторый прилив сил. Теперь, когда дальнейшая цель всего существования то и дело ускользала от сирены, важно было уже то, что он все еще не утратил способности радоваться жизни. Лишившись этой малости, юноша рисковал впасть в длительную прострацию, из которой наверняка не выбрался бы в очередной раз. Почему бы и нет? Может и впрямь стоит просто-напросто смириться, наконец, с неизбежным, приняв все как есть. Сегодняшняя встреча с Нио заставляла его снова и снова задумываться об этом. Ее чаяния казались неосуществимыми и по-детски наивными. Действительно, на что еще может надеяться раб? На благосклонность или симпатию хозяина и, конечно, на эфемерную свободу, которая в большинстве случаев недостижима. Но у молодого человека уже есть благосклонность, желать чего-то большего глупо, да и незачем. Дальнейшая судьба представлялась неясной мглой. Он полностью зависим от обстоятельств и от воли Фэн Ю. Ужасное ощущение – осознавать, что ты не являешься хозяином собственной судьбы. Признаться, он уже столько раз думал об этом, что сам начал осознавать – ничего кроме апатии размышления не приносят. Однако все это уже вошло в привычку.
Молодой человек брел, не глядя по сторонам и не разбирая дороги. Сад в это время дня был безлюден. К тому же, вечера зимой были особенно прохладные, поэтому изнеженные цветки гарема предпочитали коротать их в тепле. Сейчас, наверняка, внутри раздаются приглушенные голоса, шепотки, всплески внезапного хаотичного веселья. К слову сказать, изначально ему даже нравилась такая обстановка, но, как и все прочее, со временем, весь этот лоск порядком опостылел. Но здесь сирена вырос, а потому уже безнадежно привык. Кроме того, Ланьэр неплохо знал мир внешний и осознавал, что в случае, если обретет долгожданную свободу, то жизнь сахаром ему не покажется. А может все эти проблемы, которыми озабоченны обитатели гарема, надуманны и являются следствием депрессии, порожденной бездействием? Впрочем, с другой стороны – запирать существ сотнями, обрекая влачить жалкую жизнь, растрачивая ее попусту и умирая в забвении только ради развлечения одного отдельно взятого правителя, утверждения его высокого статуса - бесчеловечно.
Очнувшись от своих невеселых дум, потомок сирен обнаружил, что забрался в самую глубь. Вокруг росли молодые деревца и невысокие кустарники. Часть растений уже избавилась от листвы. Императорский сад стал куда как нехорош. Внезапно Ланьэр вспомнил о том, что рассказывала одна недавно прибывшая наложница – по Мисту разносился тревожный слух о наступлении необычайно суровой зимы. В этом случае микадо, вероятно, прекратит вести прежний праздный образ жизни.
Молодой человек вздрогнул от внезапного свиста и испуганно обернулся к источнику звука. Вглядываясь в сумеречное пространство, юноша подошел ближе к стоявшей неподалеку фигуре. Его одолевало беспокойство, но вместе с тем, было ужасно интересно: кто решился размахивать оружием в саду при гареме, а главное – что за надобность? Кто-то особо бойкий решился бежать? Подойдя и вовсе близко, он узнал в нарушителе смотрителя – Ксандерса Ди Синь. Личность в гареме достаточно известная. Его образ уже давно оброс всевозможными слухами мифами. Сам Ланьэр не знал о нем ровным счетом ничего и, как полагается, побаивался блюстителя порядка. Поэтому поспешил убраться подальше. Правда, похоже, смотритель просто тренировался… И все же, в его присутствии становилось несколько не по себе.

Неприятности обычно валятся на, и без того многострадальную голову, целой гурьбой. Это молодой человек отметил уже давно. Резко подавшись назад Ланьэр запнулся о подол кимоно и едва не плюхнулся ничком на свежий снег. Удержав равновесие, он все еще уповал на то, что смотритель его не заметил. Однако, желание броситься наутек усиливалось. Кто знает, что может прийти в голову человеку, которому по долгу службы положено быть мнительным и подозрительным? Да и просто сталкиваться с Ксандерсом Ди Синь вовсе не хотелось.
Но пока сирена уносил ноги, его обнаружили. Признаться, наложник не сразу понял, что произошло. Резкий свист, промелькнувший в глазах силуэт и  вот юноша неотрывно, округлившимися глазами, смотрит на направленный в лицо клинок. Судорожно вздохнув, он перевел взгляд на обладателя оружия. Сей последний уже убрал треклятую глефу.
По спине пробежала капля холодного пота. Голова была совершенно пуста, словно оттуда чудесным образом улетучились все мысли. Из ступора вывела краткая назидательная речь стоящего напротив. В этот же момент юноша мысленно согласился с той частью императорского гарема, которая видела в смотрителе сущую машину убийств, страдающую неврастенией. Хотелось возмутиться: в конце концов, никогда за все время пребывания здесь никто не угрожал ему оружием, а сам Ланьэр благоразумно не давал повода применять столь радикальные меры по отношению к себе. В данной ситуации он тоже не видел ничего предосудительного в собственном поведении. Ведь прогулки по саду, помнится, никто не запрещал. Правда, чего греха таить, спорить с ним не было совершенно никакого желания, ровно как и пытаться урезонить. Но как-то прояснить ситуацию тоже, надо думать, следовало. Наложник опустил голову, крепко смежив веки на несколько мгновений.
- Мне очень жаль, если я ввел вас в заблуждение, - на одном дыхании выпалил сирена, по-прежнему не поднимая головы, - я оказался здесь совершенно случайно…
Рассматривать стоящее перед ним существо он не решался. Лихорадочно соображая, что бы такого еще добавить, дабы окончательно его успокоить, потомок сирен левой рукой сжал правый рукав одежды.
-И, вероятно, - юноша взглянул на глефу в его руках, - я помешал вам, поэтому, думаю, мне следует уйти.
Впрочем, делать этого он спешил – может у обладателя крутого нрава возникнут еще какие-либо вопросы, в таком случае, от увлекательной беседы с ним все равно не отвертеться. Посему, Ланьэр решил дождаться своеобразного одобрения со стороны смотрителя и убраться восвояси.

Ланьэр продолжал лихорадочно размышлять над тем, как отделаться от столь опасной компании. Нечего и говорить – сирена не привык к подобному обращению и даже искренне негодовал по этому поводу, в меру своего тщеславия. Обычно, отношение слуг гарема к нему, по ряду причин, было более почтительным и трепетным. Впрочем, главный смотритель не относился к прислуге, вот только обида оттого не ослабевала. От слов Ксандерса юношу передернуло. Все раздражение и тихое недовольство как рукой сняло. Неужели, я как-то навлек на себя подозрения? В любом случае, их непременно следовало отвести. Вопрос «как» решился быстро. Нио. Скажу, что искал ее. Возможно, это поможет и Ди Синь решит разыскать ее, если все еще не знает об отселении девушки. А если уже предупрежден… что ж, эта версия в любом случае не так зыбка, как внезапное желание прогуляться.
- Я, - осипшим голосом начал он, запнувшись на первом же слове, - я искал девушку. Здесь ее зовут Камелией. Я не видел ее с самого утра и забеспокоился – в последнее время ее одолевали приступы лихорадки. Внутри ее нет, поэтому решил пройтись снаружи.
"Звучит так, словно я составляю кляузу", - с горечью подметил молодой человек. Но ведь она от этого никак не пострадает. Все просто спишут на мою неосведомленность.
Тем временем смотритель решил навести справки о скромной персоне Ланьэр. Последний, наконец, поднял на него взгляд. Ощущение того, что это глупейшее недоразумение ляжет темным пятном на его, до этого ровным счетом безупречную репутацию, не покидало. Делать нечего – называться чужим именем глупо. Юноша вздохнул.
- Мое имя Ланьэр, - глядя поверх плеча стоящего напротив Ди Синь тихо проговорил сирена.

Затянувшееся молчание смотрителя Ланьэр совсем не нравилось. Лицо Ди Синь словно свела судорога. Молодой человек с удивлением разглядывал эту метаморфозу, произошедшую со спокойным доселе Ксандерсом. Однако, будто опомнившись, собеседник с сарказмом, явно свойственным его натуре, полюбопытствовал на совершенно неожиданную тему. Вот уж не ожидал, что мои слова можно было рассматривать в подобном ключе. Сказанного не воротишь, а, значит, нужно выплюнуть новую порцию лжи. Впрочем… стоп. Удивление на лице юноши едва не сменилось ехидной гримасой. Очевидно, есть вещи, о которых не положено знать даже Ксандерсу Ди Синь.
Залогом полнейшего целомудрия наложника являлся яд, которым было буквально пропитано его тело. Признаться, и самому обладателю столь хлопотной и опасной способности долгое время не сообщали об этом. Ланьэр узнал правду раньше, чем полагалось, но основной сути это не меняло: с тех пор, как сирену осведомили на сей счет, он мог вполне свободно перемещаться по всей территории гарема. Покусись он на честь и достоинство собственности микадо, несчастная обратилась бы в хладный труп. Кроме того: молодому человеку было отлично известно, что есть расы к ядам невосприимчивые. Вот только существ вроде фавнов и василисков в гаремах не держат. Справедливости ради стоит отметить, что Нио, в жилах которой явно течет кровь драконов, тоже относилась к существам, пытаться отравить которых бесполезно.
Теперь предстояло подумать над тем, как можно объяснить Ксандерсу сам факт знакомства с Камелией. Вот ведь… вопрос и впрямь загнал его в тупик. Не говорить же о яде – если до сих пор не знает, стало быть, и дальше должен оставаться в неведении. Может сказать, что я евнух и оттого меня пускают на обе половины гарема? А если возьмется проверять? Не посмеет. Правда, если исходить из всех его предыдущих действий… вполне может попытаться. Но это будет явным перебором с его стороны. Непростительным. К тому же, эта версия разом развеет все домыслы относительно его нежелательной связи с Нио. Ведь своими словами, Ланьэр мог бросить тень на ее репутацию. А если правда раскроется позже? Что ж, поделом – не стоило прикрываться ни в чем неповинной наложницей. Надо же, за один только вечер я разом исчерпаю все накопленное доверие в глазах микадо, если он о чем-то узнает.
- Я, - промямлил юноша, заливаясь краской, - скопец. А потому могу появляться и на женской половине.
Если бы только у него было время на размышления, сирена придумал бы нечто более подходящее. Теперь же оставалось уповать на эфемерную удачу.

Велик был соблазн проявить малодушие и ретироваться подальше от дотошного Ди Синь. Похоже, опрометчивое заявление Ланьэр удивило смотрителя. А его вопрос заставил задуматься над тем, что же солгать на этот раз. Как давно? Слуги, иногда опосредованно, но в большинстве своем связанны с гаремной стражей. Это, взросшему здесь сирене, было хорошо известно. Стало быть, стоит сказать, что к работе приступил недавно и еще не начал сотрудничать с дотошными вояками, стерегущими гарем, а значит и с Ксандерсом никоим образом не связан. Эта версия была очень зыбкой и грозила рассыпаться в прах, стоит только собеседнику копнуть глубже или просто столкнуться с юношей позже. Спасало одно – примерное поведение, демонстрируемое молодым человеком доселе. Этот факт давал шансы на то, что если Ди Синь разоблачит-таки наложника, последний может выйти сухим из воды, выдав слова смотрителя за сущую клевету.
-  Нет, - Ланьэр энергично помотал головой, - я приступил к работе буквально на днях.
Ксандерс вновь принялся за расспросы о Нио. Это заставило задуматься: печется ли он о чести Камелии, а также ее непосредственного хозяина или интересуется ею, руководствуясь собственными мотивами? Если сейчас смотритель разыщет девушку, то вся ложь раскроется мгновенно. Что же я наделал? Молодой человек уже не имел возможности прервать ушедший в опасное русло разговор.
- С Камелией я знаком совсем недавно. Иногда я видел ее в саду, но чаще во внутренних помещениях, - сирена отвел взгляд от собеседника, - пару часов назад я не обнаружил наложницу в отведенных ей покоях, забеспокоился, памятуя о внезапно начавшейся лихорадке, и решил разыскать девушку.
Ланьэр уже не знал, какому Богу молиться, уповая на то, что смотритель прекратит свои расспросы. Еще немного и вся его неуклюже построенная версия рухнет на глазах. В этом случае придется попотеть гораздо больше, чтобы не запятнать своего имени.

Ланьэр опустил голову, крепко смежив веки. Вся его ложь оказалась несостоятельной во время первого же столкновения с реальным положением вещей. Стало даже несколько стыдно оттого, что он наплел столько нелепицы. Юноша промолчал в ответ на саркастичную реплику Ди Синь. Что ж, реакция смотрителя на попытку обвести его вокруг пальца оказалась сравнительно спокойной. Такое поведение очень разнилось с образом созданным слухами и тем, с чего они начали свое общение. Последний вопрос Ксандерса заставил сирену прервать размышления и поднять удивленные глаза на собеседника. Заинтересовали молодого человека два обстоятельства: уличив Ланьэр, он все еще интересовался Нио (впрочем, возможно, этой части байки он поверил), а, кроме того, оговорился едва, не назвав Камелию настоящим именем. Они знакомы, но Ди Синь пытается скрыть сей факт? В голове мелькнула мстительная мысль о том, что врать у смотрителя получается не лучше, чем у самого юноши. Никак виной невнимательности  собеседника была по ряду причин сама девушка? Хотя, может, ему в силу выполняемых обязанностей полагается знать ее имя? В любом случае, сказанное им только что свидетельствует о том, что у него вошло в привычку называть наложницу именем, данным от рождения.
Ланьэр заметил, что молчание с его стороны порядком затянулось.
- Прошу прощения, -  обреченно выдохнул молодой человек, - но вы должны понимать, что ваше поведение и подозрения породили соответствующую реакцию, заставив меня лгать.
Он поднял глаза на собеседника и от неожиданности даже отступил на шаг. Он тоже дракон? От этого обстоятельства становилось не по себе и казалось, что их с Нио видовое родство не просто совпадение – эта догадка самому юноше представлялась диковатой и скорее основанной на интуитивных догадках. Сирена решился на попытку осторожно выяснить, что, собственно, происходит – действия и мотивации существ вокруг были непостижимы для него и это ощущение преследовало молодого человека на протяжении всего дня. Закралась мысль: попытаться как-то воздействовать на сознание Ди Синь. Благо, в его арсенале способностей была парочка, позволяющих это сделать. Правда, оба дара в данном случае могли оказаться бесполезными на поверку. Гипноз удавался далеко не всегда, тем более у сирены долгое время не было практики в этом деле. Приворот? С этим умением дела обстояли значительно лучше, а всем, кто за ним «приглядывал» было отлично известно, что способность контролируется наложником не в полной мере. Чем не алиби? Но, учитывая род занятий дракона, он наверняка должен был как-то обезопасить себя от такого рода ворожбы. Но, может, стоит попытаться, в конце концов, его незавидное положение все же дает определенную неприкосновенность, которой он воспользуется, в случае, если Ксандерса уж очень разгневает сам факт такой попытки.

Очередное заявление смотрителя заставило сирену вздрогнуть. Ксандерс, между тем, с энтузиазмом развивал мысль, объясняя всю обоснованность своей угрозы. Ланьэр молча следил за ним. Юноша с трудом понимал, о чем же, собственно, говорит его собеседник. Нио – убийца, долг которой уничтожить микадо? Это больше походило на откровенную клевету. Именно сейчас об этом вовсе не хотелось задумываться. Казалось, что Ди Синь лукавит, будто пытаясь выжать из жертвы как можно больше информации своей неожиданной напористостью и угрозами. Безосновательными. Да, молодой человек, определенно, повел себя подозрительно, однако при этом за ним не числилось никаких прегрешений. Если дракон решит капнуть глубже, он ровным счетом ничего не добьется.
Однако же, позволить Ди Синь доходить до крайностей в своем стремлении изобличить себя в причастности к некому заговору он не мог. Надо было немедленно что-то предпринять. Урезонить вошедшего в запал смотрителя наверняка не удастся, а очередные попытки навлекут еще больше подозрений. Желание подвергнуть Ксандерса воздействию приворота с каждым его словом только усиливалось, подстрекаемое любопытством: кажется, он и впрямь что-то знал о Нио, а девушка, в свою очередь, вероятно, хранит какую-то тайну.
Решение было принято за долю секунды. Ланьэр так и не ответил на слова собеседника, не предпринимая заведомо провальных попыток оправдаться перед ним. Последнее действие Ди Синь разбудило в юноше сильнейшее раздражение. Молодой человек резко, особо не задумываясь над тем, что делает, вцепился левой рукой в запястье, удерживающее его за подбородок. Сложившаяся ситуация предавала ему немало решимости. Пристально вглядываясь в глаза своей воинственной жертвы, сирена сконцентрировался на том, чтобы внушить смотрителю нужное восприятие своего образа. Он медленно заговорил, не уделяя пристального внимания смыслу слов: для закрепления эффекта приворота, объекту необходимо слышать сам  звук его голоса.
- Не стоит принимать столь поспешных решений, - говорил юноша медленно, словно успокаивая не на шутку разбушевавшегося ребенка, - ваши подозрения имеют под собой очень зыбкую почву. Данная ситуация вовсе не относится к разряду тех, которые требуют проявления такой прыти с вашей стороны.
Договорив, Ланьэр отпустил руку Ксандерса, надеясь,  что сеанс прошел удачно. Что ж, если смотритель все же обзавелся неким иммунитетом против ворожбы, то все еще оставались шансы на то, что слова и действия сирены он воспримет как чистой воды хамство.

Внимательно разглядывая смотрителя, Ланьэр искал в его облике подтверждение того, что приворот начал действовать. Пока такового он не находил. Никаких изменений (внешних, во всяком случае) не наблюдалось. Если предпринятая юношей попытка окажется тщетной, то Ди Синь, определенно не отвяжется, а может и осуществит свою угрозу: организует наложнику допрос Тайной стражи. Интересно, какая шальная мысль заставила Ксандерса думать, что сирена может участвовать в заговоре против микадо?
Дракон отпустил Ланьэр, а последний, в свою очередь, задумался над его словами. Желание устранить Нио, если она планирует покушение вполне понятно, но как может быть истолковано его намерение тем самым спасти девушку? Молодой человек молчал. Определенно, смотритель стал разговаривать с ним мягче, без угроз. В его голосе только чувствовалась некая обреченность. Значит ли это, что приворот подействовал необходимым образом? В любом случае, Ди Синь реагировал очень сдержанно, так как обычно это действо сопровождается куда большим всплеском эмоций со стороны существа к которому применяется способность. Тем не менее, юноша осторожно поинтересовался:
- Нио… Ее благополучие – все это так важно для вас?
Пока сирена размышлял над услышанным, приворот, очевидно, оказал на дракона должное влияние. Порывисто притянув к себе оторопевшего наложника, Ксандерс перешел к активным действиям. Ланьэр, между тем, силился разжать руки, вцепившиеся ему в шею, и пытался как-то уйти от настойчивого поцелуя.  Наконец, Ди Синь сам решил прекратить. Его вопрос заставил молодого человека задохнуться от возмущения. Сирена принял, вполне очевидное решение – остудить пыл смотрителя.
- В своем ли вы уме? - сдавленно зашипел юноша, - Большая глупость с вашей стороны – покушаться на то, что по праву принадлежит микадо.

Ксандерс, похоже, отлично понимал, что находится под действием приворота. Сам факт того, что смотритель осознает это, вводил сирену в замешательство. Как правило, вот так сразу, еще ни одна жертва этого вида магии на памяти Ланьэр не была столь догадлива. Конечно, позже ко всем, так или иначе, приходило понимание того, что они подверглись какому-либо воздействию. Но никто еще не соображал так споро. И что же заставляет его отчасти сохранять трезвость мысли? И в очередной раз на ум приходила только Нио.
Интересно, кто она для Ди Синь? Вариантов была масса: возлюбленная, родственница, близкая подруга. Как бы то ни было, но пока смотритель пекся о ней, девушка строила увлекательные планы восхождения на престол, явно игнорируя попытки Ксандерса помочь. Юноша вспомнил недавний разговор с наложницей. Она полна амбиций, которым, наверняка, не суждено воплотиться в жизнь. Такую надо выволакивать из императорского дворца с его соблазнами силой. Странно, что категоричный Ди Синь до сих пор этого не сделал. Вероятно, считается с ее мнением. Кто бы мог подумать… Скептически отметил  молодой человек.
Но прежде чем обо всем этом задумываться, стоило, для начала, разобраться с текущими неурядицами. Наложник рисковал быть задушенным драконом, который, похоже, совсем потерялся в собственных ощущениях. Ланьэр понемногу начала охватывать паника.
- Вот как… - процедил сирена, - стало быть, пользуйся я расположением микадо, сломать мне шею вы бы уже не отважились?
Впрочем, он вовремя остановил свою тираду. Злить Ксандерса сейчас было опасно. Юноша уже жалел о том, что применил к нему приворот: ранее смотритель, по крайней мере, был вменяем, а сейчас внушенные эмоции боролись со здравым смыслом. Эта гремучая смесь в его сознании могла привести к самым неожиданным умозаключениям и действиям. Стоило на ближайшее время как-то устранить из его помыслов все то, что удерживает его зыбкую защиту.  Молодой человек сглотнул – говорить было трудно, пальцы дракона все ощутимее сдавливали шею. Сирена медленно протянул руку, коснувшись щеки Ди Синь кончиками пальцев.
- Я прошу вас, откажитесь от этой мысли сразу, - охрипшим голосом произнес Ланьэр, - вполне возможно, что после ряд обстоятельств заставит вас пожалеть о моей смерти.

В глазах темнело, не хватало воздуха. Ди Синь действительно вознамерился его удушить? Каждый  вздох теперь давался с большим трудом. Ланьэр чувствовал, как к щекам прилила кровь. Для сирены было привычным то, что все при дворе решается посредством ловкого хитросплетения интриг и редкое событие получает сиюминутную развязку. К грубой силе и напористости здесь прибегали редко. Возможно, именно поэтому последние действия Ксандерса ввели его в замешательство. Очевидно, он считает, что убийство преданного забвению наложника просто сойдет ему с рук, а потому и решил пойти на крайние меры. Доказать ему обратное было делом несложным, но в таком случае об инциденте непременно узнает микадо. Что тогда? Перед ним молодому человеку будет сравнительно легко оправдаться, а вот смотрителю не удастся выйти сухим из воды. О, такой расклад его вполне бы устроил. Ведь свести на нет весь конфликт, как того хотел Ланьэр, явно не получалось. Теперь на кону была его жизнь.
Но в тот момент, когда дракона передернуло от прикосновения его рук, сирену внезапно осенило. Пусть и не всецело, но приворот подействовал. Единственное, что сейчас удерживает сознание Ксандерса - недомолвки со стороны наложника и связанные с ними подозрения. Если их развеять у одурманенного разума Ди Синь уже не будет причин противится воздействию. Он станет подконтролен и тогда… Тогда можно будет воспользоваться смотрителем для того, чтобы организовать побег. От этой мысли екнуло в груди, а сам сирена, кажется, и вовсе забыл, как дышать. Юноша  судорожно глотнул холодного воздуха. Молодой человек приложил тыльную сторону ладони к скуле незатейливого мучителя.
- Правду? – усмехнулся Ланьэр, чувствуя, как немеют губы, - мое тело отравлено ядом, предназначающимся для недругов микадо. Моя обязанность – убивать тех, кто неугоден ему.
Ноги подкашивались от нехватки воздуха, лицо дракона перед ним теряло резкость очертаний.
- Это многое объясняет, - выпалил он на последнем дыхании, - не правда ли?
Сирена, возможно, и добавил бы к этому еще что-то, однако понял, что сознание медленно покидает его. Веки отяжелели. То, что произошло с ним далее, было похоже на мгновенно пришедший сон – в одно мгновение Ланьэр словно отрезало от реальности.

Отредактировано Ланьэр (2011-10-06 15:17:04)

Забытье продлилось недолго. Еще не открыв глаза, сирена услышал голос Ксандерса. Ланьэр устало вздохнул. Пошатываясь, он поспешил подняться на ноги, стягивая с себя хаори принадлежащее смотрителю.
- Возможно, это будет неожиданностью для вас, - юноша с улыбкой протянул одежду владельцу, - но не все в императорском дворце вертится вокруг Нио.
В отличие от твоего мировосприятия. Молодой человек смутно припоминал в каком бешенстве был Ди Синь едва узнав, что он – отравитель, вообще посмел находиться в опасной близости от девушки. Наложник опустился на припорошенную снегом землю рядом с драконом. Стоило развеять его сомнения.
- Я полагаю, вы прекрасно осведомлены о том, что драконы невосприимчивы к ядам, - поглядывая на горящий куст, начал сирена, - если даже допустить, что каким-то образом в мое тело попало совершенно уникальное зелье, способное убить подобного вам, то возникает вопрос: почему же после поцелуя со мной вы до сих пор здравствуете?
Оглядывая Ксандерса, он размышлял над тем, как  же укрепить свою, пока еще очень шаткую, власть над его сознанием. Совершенно очевидно, что в своем нынешнем состоянии смотритель не станет и помышлять о том, чтобы оказать наложнику содействие при побеге. Пока же следовало окончательно разубедить его в том, что у сирены не было намерений причинить вред столь усердно опекаемой им особе.
- Я встретился с ней случайно, когда Камелия готовилась к переезду в отдельные покои. Она объяснила это тем, что больна лихорадкой, впрочем, выглядела девушка вполне здоровой.
О следующем своем монологе Ланьэр начал жалеть, едва договорив его:
- Впрочем, девушка полна амбиций и тщетных надежд. Нио поведала мне о том, что пришла сюда сама, вопреки желанию своей семьи, с единственной целью – стать Императрицей Кеху, - он прервался, недоговорив.
Зачем я об этом сказал? После услышанного мысли Ди Синь наверняка будут заняты только своей подопечной. Может это объясняется тем, что у молодого человека создалось стойкое впечатление того, что смотритель гарема – единственный во дворце кому небезразлична судьба девушки? А наложница, ведомая наивными фантазиями, которыми она сама же себя закабалила на долгое время, вызывала желание помочь.
- Вы не хуже меня понимаете, что здесь ей не место, - выдохнул наложник.
Впрочем, и в этом жесте доброй воли со своей стороны молодой человек увидел выгоду. Возможно, ему удастся присоединиться к Нио и Ксандерсу, если они все же решаться покинуть гарем. Вот только, что произойдет, если окажется, что Камелия – эдакая сбежавшая из-под венца возлюбленная смотрителя? В ее непосредственной близости действие приворота сойдет на нет. Сирена обеспокоено посмотрел на Ди Синь. Юноша закусил губу. Надо усилить действие, и окончательно усыпив бдительность, наконец, расспросить его. Ланьэр медленно наклонился к губам Ксандерса, накрыв их своими

Поначалу смотритель внимательно и вдумчиво слушал сирену, еще бы, ведь речь шла о Нио. Однако, спустя какое-то время, он раздраженно прервал монолог Ланьэр. Казалось, уже ничто не способно унять поднимающуюся в нем волну гнева. Борясь с воздействием приворота, Ксандерс все больше терял контроль над собой, разъяряясь. Эта слепая ярость пугала юношу – в таком состоянии Ди Синь не станет руководствоваться голосом разума, рискуя наломать немало дров. Молодой человек нахмурился.
- Больше я не знаю ничего, что могло бы вас заинтересовать, - холодно бросил он.
В последующих действиях юноши, дракон охотно перехватил инициативу. Крепко смежив веки, сирена принимал поцелуи, надеясь, что контроль над сознанием дракона все же взят. Похоже, наложник ошибся. Оттолкнув его от себя, Ксандерс крепче сжал в руке оружие. Молодой человек с трудом дослушал Ди Синь – он сам уже не на шутку разъярился. Сирена не принадлежал даже самому себе, а для смотрителя казался неприемлемым один только факт собственной подконтрольности. Кто бы мог подумать, что он такой ранимый. С ехидной озлобленностью подметил наложник.
- Что мне твои клятвы? –  выплюнул Ланьэр, - скорее всего, они столь же неосуществимы, как и твои угрозы. Ведь ты наверняка передумаешь кидаться на меня с глефой наперевес, поняв, что микадо не простит тебе моей смерти!
Отдышавшись, он поднялся на ноги, оправив подол кимоно. В целом же, в этом предложении был толк. Если Ксандерс окажется верен своему слову, то от него в здравом уме будет куда как больше толку. Молодой человек  сверлил остекленелым взглядом белые ирисы, выведенные на ткани собственных одежд. Краем сознания Ланьэр сейчас понимал, что может дико разозлить Ди Синь своими словами, однако будучи сам не шутку разъярен, продолжал.
- Хорошо, - устало согласился он, - я сейчас же сниму чары, однако, если ты обманешь меня, обо всем здесь случившемся непременно станет известно Императору и вне зависимости от того как разовьются дальнейшие события и какое наказание понесу я, тебя оскопят.
Закончив тираду, юноша начал успокаиваться. Переведя дух, он раздраженно повел головой, прекращая всякое воздействие на сознание смотрителя.

Запоздало спохватившись, Ланьэр вздрогнул: уходя в сад он не предупредил ни одного из слуг, стало быть, скоро его примутся искать. Следовало поторапливаться. Вместе  с тем, сирену бил небывалый мандраж – никогда он еще не был так близок к своей цели. Хотелось расшевелить смотрителя и перейти уже к активным действиям. Огромных трудов стоило сохранять внешнее спокойствие. А если то, что потребует наложник – невыполнимая задача? Или через мгновение Ксандерс просто развернется и уйдет. Юноша уже жалел о том, что потакая Ди Синь снял чары. Так как теперь все, на что приходилось полагаться – это слово малознакомого существа, вовсе не заинтересованного в обретении молодым человеком долгожданной свободы.
Непринужденное веселье дракона в ответ на его угрозу поразило Ланьэр. С таким наплевательским отношением, рискуешь самым ценным. Вслух же сирена никак не прокомментировал сомнения собеседника. Однако его самоуверенность начала понемногу выводить из себя. Похоже, маленькая, но безраздельная власть над императорским гаремом сыграла злую шутку с его тщеславием. 
Юноша начал замерзать. Он поспешно сунул в рукава озябшие руки. Теперь следовало сформулировать свое требование к Ди Синь. Ему – смотрителю, долг которого предотвращать побеги предстояло посодействовать в этом наложнику. Не стоило рассказывать ему о себе. Он может попросту не решиться на столь безумную затею – слишком быстро заметят отсутствие и слишком упорно будут пытаться вернуть обратно. Молодой человек отвернулся от дракона.
- За что я готов был заплатить жизнью? – протянул Ланьэр, - я хочу бежать, и ты пару мгновений назад поклялся помочь мне в этом.
Да, сам того не ведая, он дал слово оказать поддержку в этой безумной затее. Таким образом, сирена не только подставлялся сам, но и ставил под удар смотрителя. Не будь в Ксандерсе столько гонору, юноша испытывал бы стыд за столь эгоистичный поступок. Впрочем, было обстоятельство и впрямь заставляющее стыдиться. Молодой человек осторожно уточнил:
- Судя по всему, ты уже готовил побег для Нио, так почему бы не облагодетельствовать и меня? – безрадостно усмехнулся он.

Ксандерс медлил, по этой причине нетерпение Ланьэр медленно перерастало в раздражение. Смотритель словно специально временил с ответом и не желал никак комментировать просьбу юноши. Сирена обеспокоено вглядывался в глубину ночного сада. Не выдержав, молодой человек проигнорировал усмешку дракона и скороговоркой пролепетал:
- В любом случае, стоит поторапливаться – мое отсутствие скоро заметят, а обстановка, в которой нас могут застать, прямо скажем, подозрительная, - он кивнул на дотлевающий куст и хаори, висевшее на лезвии глефы.
Очевидно, собеседника развеселил факт того, что наложник хочет сбежать. Этим своим желанием Ланьэр словно подтверждал повсеместно сложившиеся стереотипы. В определенной степени сирена чувствовал унижение оттого, что приходится просить помощи у саркастичного Ди Синь, который сейчас наверняка мысленно иронизировал, оценивая ситуацию.
Тем временем Ксандерс, что-то сострил о преждевременной смерти от простуды. Осторожно сняв с клинка хаори, юноша не стал надевать его, медленно кивнув. Он согласен на подобные условия или же просто решил не упускать возможности бросить издевку в мой адрес? Сжимая в руках плотную ткань одежды Ди синь, наложник поднял глаза на ее владельца:
- Что это значит? – с недоверием процедил молодой человек.
Хорошо это или плохо, но Ланьэр откровенно побаивался вверять свою судьбу в руки смотрителю. Кажется, что на протяжении всего времени, в течение которого они  будут находиться рядом, сирену не покинет ощущение того, что в один прекрасный момент Ди Синь попросту его подставит, вернув наложника владельцу.