Господину Антонио Моретти очень хотелось солгать себе и сказать, что на улицу Ворсильщиков он заглянул совершенно случайно, а если и нет, то дела его ни коим образом не касаются оживших мертвецов, чумы и опального ученого, попавшего под колпак Инквизиции. Если подумать, то в данный момент мэтра Ланье он рассматривал скорее как старого приятеля, чем как медика - так уж вышло, что лекарские таланты мэтра интересовали Антонио даже меньше, чем чавкающая под сапогами снежно-грязевая каша (и это, не смотря на все крики о Зиме, которая, как известно, близко).
Так уж вышло, что все живые его близкие были здоровы, а возвращать к жизни мертвых не умел даже сам Августус Ланье, будь он трижды неладен.
Да что там, даже Татес никогда не практиковал подобного.
Лестница радушно поприветствовала гостя знакомым скрипом, а вот дверь в лабораторию Ланье отворилась почти бесшумно. На несколько секунд Антонио застыл у порога, поводя плечами, будто стряхивая налипший на них снег, а потом шагнул в комнату - будто к себе домой.
Впрочем, если подумать, весь Дагор был его домом, разве не так?
- Скорее от ушей, Августус. До меня дошли слухи, что некто, не назвавший своего имени, отправлял уличных мальчишек за покупками, - Антонио притворил дверь и теперь опирался о нее спиной. Так можно было ненавязчиво осмотреть почти все помещение, хотя это его, конечно же, ничуть не интересовало. - Один из них оказался обучен чтению, какая жалость... Но, насколько мне известно, они не смогли достать все что нужно. Никто кроме вас это быть не мог, так что я подумал, что моя помощь не окажется лишней. Теперь я вижу, что мои предположения оправдались. А разрешение... Полно, разве мне требуется разрешение, чтобы выйти на улицу и идти куда вздумается? Не слышал об этом. По крайней мере пока.
Ему стоило некоторых усилий отлепиться от двери и подойти ближе. Теперь Антонио наконец смог рассмотреть мэтра поближе и понять, что тому требуются не столько регулярные поставки, сколько отдых и сон.
Нет-нет, он совсем не пытался заглянуть Ланье через плечо, к тому же для того, чтобы понять хоть что-то в его записях, надо было знать о медицине чуть больше, чем "у всех внутри - одно и то же" и прочих крылатых фраз. И все же слово "лекарство"  разобрать ему удалось.
- Любопытно, что же заставляет вас работать так усердно. Еще немного, мой дорогой друг, и вас самого придется лечить, как минимум горячим вином и хлебом, - тут Антонио умолк, приложив пальцы к губам и, очевидно, подбирая слова, а после продолжил. - Я рад что вы пережили те дни. И смею надеяться, что вы не собираетесь покинуть этот мир в ближайшее время. А уж ваши проблемы с Инквизицией мы уладим.
Это заявление, конечно, прилично отдавало хвастовством. У господина Моретти не было таких связей, что могли бы помочь ему снять с Ланье все обвинения и освободить его обязательств. Но Регент, кажется, верил и доверял Антонио в достаточной мере, чтобы прислушаться к его словам.
По крайней мере Антонио хотелось, чтобы это было так.
А уж подбирать правильные слова у него всегда получалось отлично.

Заранее или нет - какая разница? Ведь те, кто следит за Ланье так или иначе на посту, а значит пытаться утаить хоть что-то невообразимо глупо. Особенно для тех, кто хочет сохранить голову на плечах. И все же, Ланье пытался найти лазейку, вот только не знал кому в этой истории можно сказать на полслова больше чем остальным. Все это напоминало игру в "верю-не-верю" ставки в которой поднялись до невиданных высот. Антонио гадал, исчерпал ли он один лимит доверия (а если так - то что послужило тому причиной?), или весь Дагор вдруг оказался от Ланье по другую сторону поля битвы.
- Если вам и вправду удобнее, считать будто меня подослал Годрагский волк, то будь по вашему, - вздохнул Антонио, с честью выдерживая взгляд мэтра Ланье. Изображать оскорбленную невинность не имело смысла, в конечном счете Ланье прекрасно знал с кем имеет дело.
По-правде говоря, мэтр не так уж сильно ошибался. Разве что вместо Первого Инквизитора с Антонио беседовал господин Сарторис. Он то и передал, что "Господину Моретти следует навестить старого друга", а еще настоятельно посоветовал оказать тому посильную помощь. Посильную, в данном случае, означало, конечно, - "разрешенную Инкивизицией". Антонио оставалось сердечно поблагодарить Сарториса и заверить, что ему самому, такое и в голову бы не пришло. Действительно, зачем ему тащиться к Ланье, которого некоторое время назад и вовсе считали сгинувшим. Заодно с бастардом Мэйнов.
От угощения Антонио вежливо отказался. Сама мысль о том, чтобы принять пищу из рук алхимика до сих пор вызывала у него странные ассоциации и легкую тошноту. Такое случалось с ним и прежде, когда их отношения с Ланье были куда менее... настороженными.
"Да что же вы все заладили о том насколько полезно для меня что-то сделать, - подумалось Антонио. - Все только и делают, что раздают советы, говорят "вот он твой шанс", а на деле ни один из них не выгорает".
Он, конечно, не удивился. Нет ничего удивительного в том, что Ланье решил устроить у себя санаторий для умирающих от чумы.
- Я удивлен только тому, что вы взялись за это дело, Августус, - Антонио нахмурился и постучал пальцами по столу. - Никто еще не смог справиться с болезнью, никакие лекарства не помогли. И никакие деньги, - добавил он чуть тише. - Если они пообещали вам жизнь и свободу в обмен на исцеление... Боюсь это только отсрочка. Я добуду вам "материал", друг мой. Но вы, в благодарность, расскажете мне, в чем моя выгода. Мне до смерти надоело ходить в шорах, которые на меня так любезно повесили.
Он наклонился поближе, так чтобы их не могли услышать "охранники", даже притаись они у замочной скважины, или, скажем под рабочим столом мэтра.
- Я хочу услышать ответ, - твердо произнес Антонио. - Прямо сейчас. Наши шансы отыскать подходящих бродяг тают с каждой минутой промедления.

- Вы хоть понимаете чем нам грозят эти ваши фокусы?! - прошипел Антонио, перехватывая руку Ланье у запястья и сжимая. Более чем крепко. Столь явное и показное сокрытие информации могло крайне не понравится тем господам, в чьи обязанности входило глаз не спускать с Августуса. А значит выбивать эту информацию из него будут со всем усердием. - Никакие лавры спасителей Дагора не спасут нас от...
Он не произнес этого вслух, но так красноречиво посмотрел на дверь, что той следовало бы как минимум сгореть со стыда, будто это она была повинна во всех их проблемах.
"Интересно каковы наши шансы сохранить большую часть пальцев не сломанными?.." - когда темная завеса укрыла их, это было первым о чем подумал Антонио. А потом, оценив ничтожность этих шансов, в его голове выстроилась вариативная цепочка комбинаций этих самых пальцев. Скорее всего не поздоровилось бы левым мизинцам и безымянным - все таки в инквизиции служили не полные бездари и лишать таких как они с Ланье возможности работать должно было показаться им как минимум невыгодным. Другое дело, что особой гуманностью и любовью к ближним своим эти парни совсем не отличались.
Впрочем, все эти мысли совершенно не мешали Антонио слушать. И говорить тоже.
Вот только говорить о мблоковом перфекционизме и амбициозности алхимиков вообще и Августуса в частности Антонио не стал. Только выразительно поморщился, давая понять, что в гробу он видал этого гения, причем совершенно буквально. Хотя Ланье эта инфрмация была совершенно не нужна. В конце-концов, разве для него имеет значение, что создатель "чумы" оказался разорван на части своими же созданиями и большей частью переместился в их желудки? Для Антонио это тоже не имело значения, но вляпавшись рукой в чью-то печень, отказываться от просмотра событий было попросту поздно.
Молчание, после столь бурного потока слов почти оглушало. По крайней мере в ушах у Антонио отчетливо звенело.
- Почему бы Инквизиции просто не избавиться от них разом?.. Большей частью зараженные это уличный сброд. Разве что болен действительно кто-то очень ценный. Или они хотят сделать из этой дряни оружие,  - пробормотал он себе по нос, а потом поднял на Ланье глаза.
Не меньше минуты Антонио рассматривал эльфа, пытаясь понять, что в его лице изменилось. Потому что даже его голос, произносящий имя королевы стал... другим. Тем у кого такой голос, лучше не переходить дорогу и не подставлять спину.
- Масло и огонь, Августус, - как можно более ровным голосом произнес он. - Я просто сжег всех кто еще был внизу. На этом пепле выросли очень красивые розы... С очень большими шипами. Кажется они очень помогли сдержать мертвецов на улицах. Я видел настоящие клетки из розовых кустов. А Мар... Ее Величество. О, с ней все... в порядке. Она спит. Просто спит, кажется ей ничто не угрожает. Она ведь теперь настоящая реликвия, куда до нее таким спасителям как мы. Кроме шуток, я думаю, что эти розы... Это она сделала.
Антонио умолк на несколько секунд, и потер переносицу, припоминая один любопытный факт и подбирая ключик к столь любопытной перемене в старом знакомце.
- Все это слишком уж похоже на детскую сказку. Вы должны знать ее. Принцесса, спящая в заросшем розами замке, помните? Только вот у нас острая нехватка прекрасных принцев, желающих разбудить ее поцелуем. Все это только слухи, но я могу попробовать узнать что-то более конкретное. И... мне действительно, очень жаль, Августус.

Он посмел назвать его трусом! Назвал трусом того, что провел его через полные живых мертвецов подземелья. Того, кто согласился ему помочь, не слишком то веруя в удачу и счастливый финал этой истории. Он не произнес этого вслух, но в словах Августуса так и сквозило - он действительно считал, что Инкивизиция купила его с потрохами. Угрозами или посулами - не так уж и важно.
То, что сейчас позволил себе Ланье по отношению к своему гостю было ошибкой. Но мэтр Ланье был слишком занят, чтобы осознать это.
В то время как он, возможно, и без особого удовольствия, выплескивал злость, в Антонио Моретти она копилась точно вода в перегороженной плотиной реке, опасно подступая к самому верху. Достаточно было всего одного маленького камешка...
Но опасность, кажется, миновала.
- Вы плохо разбираетесь в болезнях, Моретти.
Пауза и молчание.
"Да, с этим не поспоришь, -  мысленно согласился Антонио и только чуть заметно скрипнул зубами.  - Медик здесь вы, а я всего лишь поставщик подходящей мертвечины для ваших опытов".
Если Ланье всерьез полагал, что отвернувшись к окну сможет скрыть свое волнение, то он ошибся. Второй раз за несколько минут - непозволительная роскошь для его положения. Антонио, возможно, даже испытал бы что-то вроде сострадания - если подумать, то давно ли он сам был в состоянии куда более удручающем?
Он конечно не знал, что следует говорить в подобных ситуациях, но все равно попытался бы приободрить Ланье...
Если бы только не этот его приказной тон.
"Да кто он такой чтобы приказывать мне будто слуге?!"
Камешек, на котором держалась плотина терпения Антонио, покатился вниз.
Кулак Антонио врезался Августусу в лицо. От удара тот не устоял на ногах и рухнул на пол, опрокинув заодно и часть своего драгоценного оборудования. Слава Татесу, что он удержался и не покрылся броней, иначе вероятность создания лекарства свелась бы к нулю. Даже такие гениальные ученые как Ланье мало чего стоят если у них проломлен череп.
Антонио опомнился, когда почувствовал как ломит костяшки пальцев. Перчатка могла уберечь его от срабатывания дара предвидения, но от боли защитить не могла. Наклонившись и с трудом сгибая пальцы, Антонио ухватил эльфа за горло. Кажется именно так господин Ланье планировал поступать с королем, регентом и... всем Дагором? О, Дагору бы такое отношение точно не понравилось бы.
- Нравится, Августуст? - вкрадчиво произнес он медленно сжимая ладонь. - Ты не получишь Дагор, но можешь получить свою королеву. Вот только, если ты не прекратишь устраивать сцен и вести себя как вздорная баба, то не поможешь никому. Ни себе, ни ей. Вспоминай об этом почаще.
А потом он выпрямился, брезгливо отирая испачканную в крови руку платком и направился к выходу, вслух сетуя на то, что у него ужасно много дел.
Он не сказал Ланье ни "да", ни "нет".
И говорить не собирался.

04.01.1440
01:50

Проклятая бумажкка жгла Антонио ладонь, но прочитать ее он решился только запершись в кабинете. Как будто из нее мог выскочить эльвириум. Как будто эльвириума могла удержать запертая дверь... а его самого тревожили бы подобные мысли после этой встречи.
"Шандер Мильшан!" - кричали выведенные четким почерком буквы, расплываясь у Антонио перед глазами. Ланье дразнил его, как дразнят быка красной тряпкой, и при этом не выдавал ни грана информации. Шандер мог быть жив, мог быть мертв, мог бы разобран на части... Мог быть невесть где в невесть каком состоянии, а его имя могло быть просто крючком, приманкой на которую Антонио оказалось так легко поймать.
Куда легче, чем найти то, что хотел получить от него Августус.
Ланье был во многом прав. Дагорцы прятали больных, надеясь на чудо и, к прискорбию, господин Моретти вряд ли мог за него сойти. Если бы у него еще были хоть какие-то зацепки кроме примерного направления поиски бы не пришлось вести практически с нуля.
Втягивать слуг в это дело Антонио не решился. Не хватало еще, чтобы кто-то из них подхватил эту заразу - слава Татесу, покуда участь эта обходила их стороной.
Соблазн отправиться на поиски немедленно был велик, но Антонио понимал, что соваться на свои родные улицы среди ночи и колотить в закрытые двери не следует. Особенно если ты не хочешь получить нож в бок.
А он определенно этого не хотел. К тому же было бы неплохо хоть немного отдохнуть - день обещал быть длинным и весьма насыщенным.
Заснуть ему удалось неожиданно быстро, в наутро не вспомнил ничего из того что ему снилось.
Это было очень хорошо.

*****

18:10
В пятый дом по улице Ворсильщиков Антонио вошел будто к себе домой. Вслед за ним в дверь скользнула закутанная в плащ невысокая фигурка. Дежурившие у соседнего дома "кумушки" на секунду умолкли, но мужчина, чинивший крыльцо (или успешно создающий такую видимость) только отрицательно покачал головой - все происходящее укладывалось в рамки дозволенного.
- Так-то ты встречаешь гостей, Авгстус? - после вчерашнего разговора, попытки придерживаться вежливого нейтралитета были заброшены за ненадобностью. Антонио казалось приторно фальшивым продолжать обращаться к Ланье на "вы" после того как они выяснили отношения и радостно вляпались в сделку с Инквизицией. - Прошу, входите и не стесняйтесь, - обратился он к своему спутнику.
А потом, в протянутую руку Антонио легла спрятанная в варежку ладошка, а ее владелица нехотя сбросила с головы капюшон. Из под плаща послышался тихий кашель, полы распахнулись и в комнате оказалось уже трое гостей: господин Моретти, молодая женщина и мальчик лет пяти.
Шея у мальчишки была плотно замотана платком.
- Свою часть уговора я выполнил, Августус. И должен сказать это было не так-то просто. Инквизиции будто с цепи сорвалась и... Впрочем, это уже не важно. Эту женщину зовут Анна Грэм и она любезно и добровольно согласилась нам помочь. О плате мы уже договорились, - Антонио осторожно снял с руки женщины варежку и продемонстрировал Ланье потемневшие пальцы и затянувшуюся пленкой рану на запястье. - Верно, Анна? Если я ошибся... и мэтр не столь гениален как я всегда считал, я обо всем позабочусь.
Получив в ответ сдержанный кивок, он продолжал.
- А этот молодой человек, ее сын. Они заболели два дня назад. Ее муж не справился с болезнью... О, нет, не смей плакать, Анна!
Женские слезы были тем, перед чем Антонио, как и большинство мужчин бы бессилен. Выдав бедняжке платок и позволив самостоятельно прийти в себя, он отвел Ланье чуть в сторону.
- Инквизиия серьезно взялась за зараженных. Они не слишком то в тебя верят и боятся повторения этого кошмара. Всех, кто вызывает подозрения ждет незавидная участь. А Анна... просто не упоминай при ней о муже. Она еще не привыкла к тому что зарубила его топором. Жаль только, что не успела спасти мальца. Это лучшее, что я смог найти, клянусь тебе.

- Здесь тепло, но мы шли сюда пешком, а они больны. Потребуется некоторое врем, чтоб они отогрелись как следует, - возразил Антонио, впрочем, не особенно надеясь быть услышанным. В последнее время ему иногда казалось, что Августус говорит просто для того, чтобы говорить. Очевидно сказывалось долгое пребывание в одиночной камере.
Уж он-то прекрасно понимал что это такое.
- Странный выбор? Ты находишь? - он совершенно искренне удивился и этим словам и тому, что Ланье снова без зазрения совести помянул Шандера. Сам Антонио не то чтобы думать о нем забыл, просто счел записку скорее уловкой, подгоняющей его в выполнении уговора, нежели истиной. А выходило все, оказывается, куда более неожиданно.
"Неужели Ланье действительно хочет сказать, что он жив? Но я своими глазами видел, как его утащили... и вообще, с чего Ланье взял, будто я так дорожу им?!" - ответы на эти, пока что не заданные вопрос он непременно получит. Даже если придется выколачивать их из эльфа зуботычинами и ровно столько же зуботычин получить в ответ.
- Не понимаю о чем ты говоришь, но ты, отчасти, прав. Я не страдаю излишним гуманизмом. Более того, госпожа Грэм не тешит себя особой надеждой на выздоровление. О правилах игры известно всем, можешь не беспокоится за свою совесть.
- Если она у тебя, конечно же, есть, - добавил он чуть тише, уводя своих новых знакомых за дверь.
Антонио говорил чистую правду. Анна Грэм не верила, что их с сыном может спасти хоть что-то и знала, что согласие стать подопытными может принести им немало боли. Но дома ее ждало еще трое детей и господин Моретти обещал позаботится о них, в случае ее скоропостижной кончины.
Антонио дал это обещание с легкостью. Покупать людей за бесценок и получать с этого прибыль было ему не впервой. Просто посвящать Августуса во все детали он не собирался. Каждый из них должен был делать свою часть работы.
Он распорядился насчет комнаты и ужина, и даже пропустил мимо ушей смешок в свой адрес, мол, давно ли, оценщики ходят в прислуге у смертников. Ключ от комнаты лежал у него в кармане, когда он поднялся обратно в лабораторию.
- Признаться честно, как по мне, Анна действительно надеется умереть, - вздохнул он, приближаясь к Августусу. - Но это решать не мне. И вот еще, прежде... чем ты начнешь тот разговор, что был припасен... Можешь поделиться со мной, с чего ты вдруг взял, будто Шандер Мильшан значит для меня хоть на один караванный больше, чем эта женщина, которую я так легко обрек на мучительную смерть?
Привычным движением он заправил прядь волос Ланье за ухо. Прямо как в старые добрые времена, когда Августус еще был лейбмедиком, а времени и желания у него хватало на то, чтоб завивать себе кудри. Когда Антонио не бегал по подворотням и не сидел на поводке у Инквизиции.
В комнате действительно было тепло и перчатки, как и плащ, были оставлены внизу - за ненадобностью.
- Расскажешь мне?

- Анне? - Антонио удивленно приподнял брови. Он привык считать Ланье существом бесконечно далеким от простых плотских удовольствий (предпочтения в одежде - не в счет) и потому слова эльфа оказались для него несколько неожиданными. Но вместе с тем, это давало крохотную надежду на то, что мэтр Ланье совсем не так холоден, черств и недоступен.
Впрочем, повторяя слова хозяина дома: надеяться на что-то в этом доме... глупо.
- Анне около тридцати. И думается мне, она не откажет. Даже без твоих фокусов. И да, Августус... если решишь устроить эксперимент такого рода, приведи мальчишку ко мне.
Звучало это не слишком прилично. Шандер, знающий о темном прошлом Моретти чуть более прочих, не преминул бы съязвить, что ученик пошел прямиком по стопам учителя. Но Шандера рядом не было, а Ланье подобной информацией не обладал. Что вовсе не мешало ему додумать обстоятельства по своему усмотрению.
Сомкнувшиеся на запястье пальцы и властный голос заставили Антонио криво улыбнуться.
Ну конечно, говорят, правила игры везде одинаковы. Как правило, в Дагоре, если ты не хотел чтобы с тобой поступили нечестно, следовало поступить так первому.
Правда с Ланье такой номер не прошел.
- Прошу прощенья, Августус, - медленно произнес он, освобождаю руку из захвата. - И я польщен тем, что ты доверяешь мне настолько, что все еще не хочешь применить ко мне свой дар. Даже зная, что меня подослали.
Последние слова он произнес так же спокойно, как и до этого, но упреждающе поднял руку, одновременно прося о тишине и спокойствии. Смысла скрываться не было.
Августус мог передумать. Отказаться от рукопожатия, выставить его вон, снабдить ножом в печень, как того кому больше ни в чем не было веры. В самом лучшем случае Антонио надеялся на первый пункт списка.
- Ох, с господином Мильшаном и Регентом все довольно просто, - пояснил он, перекатывая ключ от комнаты для "расходного материала" между пальцами. - То что Регент принял сан жреца тебе, вероятно, известно. Как и всему Дагору, в общем-то. А я доподлинно знаю, что госпожа Вернер и ее брат заключили договор с Инквизицией. Подробности не так уж важны, но дело касается войны и денег. И теперь, когда госпожа Верер покинула нас, договор остается в силе только пока жив Шандер. Думаю, больше объяснений не требуется?
А потом Антонио вложил ключ в ладонь Августуса Ланье.
- Я играл с тобой честно с самого начала. Мне незачем блефовать. Мне было велено оказывать тебе содействие, но не думаешь же ты, будто бы я не сделал этого без указки?
Антонио делал вид, что судьба Шандера вовсе не заботит его. Почти так же старательно и безуспешно, как Августус делал вид, будто у него и в мыслях нет никакой Королевы.

Госпожу Вернер Антонио безусловно было жаль. Наверное бедной танцовщице сейчас приходилось совсем нелегко - сбежать от обязанностей и смерти горячо любимого брата, свалив все заботы на любезно подставленные плечи господина Моретти и жить в свое удовольствие, не забывая изредка поностальгировать о прошлом. Умом он понимал, что имеет слишком много предубеждений на ее счет. Но Кассиопея Вернер, при всем уважении и любви, которую он питал к ней когда-то, стала для него занозой, которую никак не удавалось вытащить.
- Туда ей и дорога, - отмахнулся Антонио от разговора о Кассиопее и своей обиды заодно, будто речь шла о мертвеце. Госпожа Вернер покинула Дагор скоропалительно и тайно, не без его помощи и теперь, не стоило говорить о том куда она сбежала. Даже тому, кто и сам был не прочь насолить Инквизиции.
Будь Антонио женщиной, он бы не преминул отомстить Кассиопее Вернер, но мужчина собирающийся мстить женщине был жалок. Унижать собственное достоинство таким образом он не собирался.
Комплимент, который с изяществом канатоходца отвесил ему Ланье заставил его вспомнить об этом. И о том, что быть дагорцем, означает знать себе цену.
Быстро пробежавшись по списку глазами и изрядно скривившись на нескольких строках Антонио поднял глаза на Августуса, невозмутимо запихивая бумагу в карман.
- Весьма разнообразные пожелания. И, должен признать, довольно мерзкие. Надеюсь что тем, что не пойдет в работу, ты не решишься меня угостить при следующей встрече. Как скоро тебе все это нужно? Постой... дай-ка угадаю... Вчера?
Скорее всего, так оно и было. Будь у Августуса все необходимое для эксперимента (и еще чуть сверх этого), все было бы просто идеально. Но раз поручение Ланье дал ему только сегодня, значит можно было ждать запаса хотя бы в неколько часов.
- Не думаю, что смогу все достать сегодня, - Антонио задумчиво посмотрел в окно. Там на улице его дожидался Борг. А еще как минимум трое случайных прохожих, которым так же случайно будет с ним по пути. - Уже стемнело, а в темноте двери сейчас открываются неохотно даже для меня. Но я постараюсь. Крайний срок - завтра к обеду, идет? Если в Дагоре вообще есть вся эта дрянь, я для тебя ее достану.
Они договорились играть без притворства, но Антонио не был уверен сколько истины было в словах Августуса, когда тот говорил о Регенте. Слухов о том, что именно мэтр Ланье стал причиной слепоты наследного принца не ходило, но только лишь от того, что держать рот на замке было гораздо безопаснее.
"Я не уверен, что тебе можно доверять жизнь этого мальчика, друг мой, - думал Антонио, внимтельно глядя Августусу в глаза и взвешивая каждое слово, которое собирался произнести. - Но у меня, очевидно, не слишком большой выбор. Потому что если на секунду допустить, что мальчик умрет из-за собтсвенного упрямства и недосмотра храмовников, окажется, что очень глупо было не позволить тебе быть в курсе его самочувствия. Простите, Регент, но вашей жизнью мне придется рискнуть. Для Вашего же блага".
Рисковать чужой жизнью для такого как Антонио всегда было намного легче, чем своей собственной.
- Я и сам собирался просить о встрече с Регентом, только вот разговор наш вряд ли затронет его здоровье. Увы, здесь я ничего не могу тебе обещать.
Антонио оправил камзол и уже направился было к выходу, когда вдруг остановился, и не поворачивая головы (очевидно, щадил гордость Ланье и не желал обязывать того держать лицо), произнес:
- Однако, может быть я смогу добиться встречи с другой особой. Она не слишком разговорчива, но нашей беседе это не помешает. Если хочешь, я загляну к ней сегодня ночью. Подумай, может быть этого ты на самом деле хочешь?
До двери оставалась всего пара шагов. А дальше лестница, порог и булыжная мостовая, чуть тронутая льдом.
И запахи роз и гари, смешавшиеся и повисшие над городом.

Антонио сдержал обещание. Каждое обещание, которое дал Ланье, в сущности.
За четыре часа до полудня в двери дома постучал молодой человек с мешком за плечами, наскоро вручил его "личной охране" Августуса Ланье. А потом, не дожидаясь расспросов-досмотров, сбежал, бомоча себе под нос что знать не хочет что это так воняет и проклятого мешка и почему все это стоит такие деньжищи.
Запашок и вправду был тот еще.
Именно благодаря ему Ланье и получил свой заказ куда быстрее, чем мог бы - любопытство и исполнительность надзирателей спасовала перед воображением - так пахнуть могло только что-то решительно гадостное, а прощаться с недавним завтраком им совсем не хотелось.
Что до Августуса... ему нужно было просто вытащить из первого мешка еще один - из промасленной кожи, а первый, вместе с дохлой крысой, выбросить вон.
Крыса в списке не значилась, но разобиженный на весь мир Жан-Барт не смог отказать себе в такой невинной шутке над любителями совать нос не в свое дело.

С Регентом и Королевой у Антонио все выходило не так гладко.
И если о встрече с первым пока решительно не удавалось договориться (похоже, стоило поискать более прямой и закономерный путь), то Королеву Антонио даже удалось увидеть. А вот дотронуться, увы, нет - заросший розами замок охранялся по всей форме.
Крупицы информации, которую удалось вызнать у стражей казались ему недостаточными. На протяжении пути всего домой Антонио не покидало ощущение, что кто-то обыграл его в его же любимой игре и это несколько раздражало. Даже распоряжаясь насчет покупок он довольно жестко пресек традиционные попытки Жана увильнуть от работы. Мальчик, кажется, был очень расстроен. Особенно тем, что денег на все про все ему дали в обрез.
"Ничего, - мстительно подумал Антонио, глядя на хмурую физиономию юноши. - Тебе давно пора перестать бегать по городу задрав хвост и начать оправдать хоть какие-то мои ожидания."
Впрочем, стоило ему раздеться и повалиться в кровать, как он провалился в сон.
А проснулся за полдень и разобравшись со срочными делами отправился к Ланье.
Матильда, провожая хозяина взглядом, только неодобрительно поцокала языком. Ей совсем не нравилось то, что господин пропадал где-то сутками напролет и, кажется, совсем потерялся во времени. Так и слечь недолго.

*****
05.01.1440
16:30
- Как твои пациенты? - с порога крикнул Антонио, стаскивая верхние перчатки и плащ.
Он уже не здоровался и вел себя в доме Ланье почти как в своем собственном.
Проходя к лестнице он расслышал за дверью голос Анны, а вот ее сын никак не выдавал своего присутствия. И это было очень скверно.

Ему показалось что лесница стала гораздо короче, чем прежде - быть может от того, что спускаясь он перепрыгивал через две ступеньки. Сердце у него колотилось и плач Анны казался невыразимо далеким и почти нереальным.
- Что с ним? - Антонио прошел мимо каменного стола не удостоив пациента и взгляда. Медиком он не был, но то, что дела плохи, было понятно даже барану. Даже издалека. - Эта дрянь расползается как на дрожжах.
"Привести его сюда было дрянной идеей. Но если бы я оставил его дома, он бы наверняка умер.  эта смерть стала бы такой же бесполезной как и прочие. А пока - есть шанс. Если бы шанса не было Августус бы не метался сейчас как обратившийся вердон", - думал он, снимая со стола колбу и взвешивая ее в руках.
После прогулки по зимнему морозцу колба приятно согревала ладони и судя по весу в ней было граммов триста-четыреста, не больше. Для ребенка - в самый раз.
И все же, необходимость взять в руки алхимические (Антонио убеждал себя, что нет, конечно нет - медицинские!) инструменты вызывала у него тошноту. И если с колба выглядела и ощущалась относительно безобидно, то воронка и особенно гибкай трубка торчащая изо рта пока еще живого человека... Голова у него кружилась. А может дело было в запахе, стоявшем в подвале.
Требовательный взгляд Ланье стеганул его как кнут. Рук катастрофически не хватало.
К тому моменту как остатки жидкости оказалась у мальчишки в желудке он уже затих и только часто дышал. И выглядел совершенно измученным.
Антонио убрал у него со лба мокрые волосы и отер испарину. Перчатки после этого пришлось снять и он с удивлением понял, что дотронуться до зараженного чумой и потенциально смертельно опасного существа для него куда проще, чем взяться за те же щипцы, удерживающие рот мальчика открытым. А ведь он, фактически, тоже был инструментом в руках орденцев. Только инструментом вышедшим из под контроля.
И выходить из под контроля кажется было ему по душе.
Антонио был так занят и внимателен, выполняя поручение Августуса, что совсем не заметил как мальчишка смог освободить руку. Теперь, когда он перестал метаться в горячке, оказалось что ремни затянуты недостаточно крепко. Что они вообще недостаточно крепки для того чтобы удерживать зараженного - кожаные петли лопнули.
Сбежать ему конечно не удалось. Антонио перехватил его, стоило мальчишке попытаться встать, но тот оказался куда сильнее, чем можно было представить. Кажется "чума" уже всерьез поработала над его телом.
- Эа ла каэ тог! - вырвалось у него само-собой. Заклятье могло не подействовать, но оно,  любом случае, требовало меньше усилий чем гипноз. - Помоги мне, Августус. У тебя есть еще ремни? Их потребуется вдвое больше... Кажется.
Антонио все еще удерживал мальчика за плечи. Обеими руками, хотя в этом уже не было особой необходимости.
Просто покореженные клещи лежали на полу, а между зубов у мальчишки было зажато запястье господина Моретти. И манжеты рубашки уже окрасились алым.
- Кажется скоро у тебя прибавится подопытных, - тихо произнес он встретившись с Ланье взглядом.