Город <--- Улицы города <---

  Возможно, он глубоко заблуждался. Возможно, ему не стоило этого делать. Было великое множество этих "возможно", но он, несущий на своей спине достаточно тяжелое, спрятанное в складках плаща тело, думал только об одном и лелеял только одну мысль: хорошо бы ни о чем не думать. И, по воле одного, разумеется, Татеса, именно этого делать ему было нельзя. Точно так же, как нельзя было забываться. Сейчас, в этой одной из самых захолустных частей Дагора забвение было бы равносильно пожизненному забытью, как бы парадоксально это это ни звучало. И потому он, поминутно останавливаясь, оглядываясь, силясь разглядеть в темноте невидимую опасность, неимоверным усилием заставлял себя акцентировать все внимание до капли на действии. Да, признаться, сюда стремительно расползавшиеся по небу солнечные нити не достигали во всей своей полноте, останавливаемые жестким пересечением крыш. Поправить кулем сползавшего у него со спины и одновременно с этим крепко обхватившего руками его шею проклятого, всмотреться в темноту очередного закоулка, дернуться, прижимаясь плечом к каменной, поросшей мхом кладке - ему почудился косой блеск металла, чье-то тихое перешептывание. Десять секунд... минута... он застыл неподвижной горгульей, а под самым его ухом слышалось тяжелое дыхание. Неужто почудилось? Да. Так оно и есть. Ни души, не шороха больше, а он, знающий сторож, обладал более чем тренерованным слухом на вещи такого рода. И вновь продвигаться вперед, стараясь не думать и забыть о том, что произошло с ним в том доме и с теми разбойниками. Этот проклятый, хоть бы он заговорил и сумел отвлечь его от плотной пелены, подергивающей сознание! Но нет, тот молчал, и нежить ощущал, как тот мелко содрогается всем телом. "Возможно ли, чтобы он не был способен причинить мне какой бы то ни было вред?": пронеслась в голове зыбкая мысль, но он, не решившись ее как следует обдумать, тут же отогнал. Сейчас стало опасным просто задуматься даже о таких вещах.
  Он остановился в косом проулке. Признаться, только сейчас он по-настоящему задумался - а куда, собственно, несут его ноги? Нежеланный "седок", продолжавший дышать все с той же тяжестью, сказал ему найти убежище - но вот где он найдет это убежище? Ведь за все сто лет проживания в Дагоре ему не разу не доводилось заходить в эти трущобы, и он, на деле, горел искренним желанием больше никогда в них не забираться. Может, имеет смысл попросту бросить здесь ношу и уйти?.. но нет, это было слишком рискованно. А риска на сегодняшний день он хватил с лишком. Мертвец с несвойственной ему торопливостью прошагал в конец очередной улочки и, осторожно выглянув из-за угла, осмотрелся. Никого. Пусто. По крайней мере, пока что. А вот что тут станет через час или другой... его хорошо знали, пожалуй, только на главных улицах, но что здесь его не попытаются убить - на это было бы слишком опасно рассчитывать. Опасности, опасно... какая же сила вынесла его из того здания? Тогда ведь он и не сумел толком разобраться в ситуации. Он помнил лишь грохот, помнил до странности тонкий, старческий вопль Фибера, помнил, как скатился по лестнице споткнувшийся Пинта и на краешке его сознания находился Струма, белки глаз которого страхом сверкнули в полумраке подземелья. А после - после он почувствовал рекий толчок, на какой-то миг доспехи словно вдавило ему в грудь. И - как же странно было это понимать! - в то же самое мгновение он почувствовал будто задыхается. Давно забытое им ощущение, но так неожиданно ярко проявившее себя... он бесшумно вздохнул. И резко остановился.
  Да, а если разобраться, он и сам не заметил, как задумался. Слишком уж сильно задумался для того, кто находится в самом средоточии преступности города.
  И хотя перед ним сейчас был отнюдь не преступник, ситуация от этого не стала лучше.
  Существо больших размеров, разглядеть которое подробнее он не мог из-за практически полного отсутствия света, неуклюже передвигая массивными ступнями, двигалось по направлению к какому-то переулку. В повисшей над крышами тишине отчетливо слышалось его мерное, клацающее чавканье. Нежить застыл, опасаясь, что любое движение с его стороны привлечет крайне нежелательное внимание; и то, что внимание это будет стоить ему если не жизни, то сохранности тела, он смог убедиться буквально через несколько секунд. На силуэт загадочного создания упали слабые, блеклые отстветы утра. И тут же взгляд сторожа упал на то, что было в лапище этого, как он осознал, тролля - труп, еще недостаточно пострадавший внешне, но уже изорванный, уже "початый" труп. Порождение болот сделало еще несколько неуклюжих шагов, и тут же ставший ярче свет выхватил из темноты пару солидных сапог, и изляпанные кровью, но еще сохранившие целость штаны-шаровары. "Боб!": подумал было мертвец, но мысль эта, не успев пройти под оболочку сознания, была спугана хриплым, со странным присвистом шепотом.
   - Скорее... уходим отсюда..., - произнес проклятый и на этом, казалось, выдохся.
  Варген не стал ждать. В прямом смысле этого слова. Произнесенное несомым им мужчиной будто толкнуло его, толкнуло, как что-то совершенно послушное к прямому действию - он даже не обдумал то, что ему было сказано. Он, не таясь, погромыхивая и скреща доспехами, двинулся в очередной закоулок...
  Могучий рев, громкостью своей спугнувший не пойми откуда взявшуюся и истошно мяучащую кошку, был сопровожден гулким топотом. Дрэтту не нужно было оборачиваться, чтобы понять - дело его сейчас особенно плохо. Он, по какой-то причине сильнее обхватив здоровой рукой за ногу проклятого - тот, в свою очередь, инстинктивно крепче сдавил ему шею руками, - понесся по зигзагами стелющемуся прямо перед ним переулку. Ноги слушались его достаточно четко, не обезволенные страхом, присущим живым, но вот дополнительный вес порядком мешал продвижению. Скорее, скорее! Нужно было сбросить его. Сторож даже попытался сделать это, разжав пальцы, но руки проклятого словно налились сталью, не желая отпускать единственного "пути" к спасению, и до слуха Варгена донесся неясный шепот, будто напоминающий чтение заклинания. Нежити оставалось только подсадить того повыше, и бежать дальше. Дальше, быстрее! И все же за ним неотступно следовало существо, нагоняя, готовое прибить кулаком к земле, вмять железо в сухую плоть одним движением. Мертвец, словно наяву ощутив это, прибавил ходу, стараясь при этом не оступиться на плохо мощеной дорожке - хрип над его ухом усиливался.
  Случайности продолжали случаться. Казалось, что Татес и впрямь, там, наверху, или где бы еще он не находился, приглядывает за своей новой игрушкой, пускает по разным полосам препятствий и под самый конец не дает окончить свою не-жизнь. Когда громыхание циклопических ножищ за спиной усилилось настолько, что, казалось, соверши тролль прыжок - и он настигнет свою жертву, - как произошло непредвиденное. Некто, Варген не сумел разглядеть, кто, высунувшись из окна, опорожнил крупное ведро, полное помоев. Те с мокрым шлепком опустились прямиком на голову преследователя. Тот взревел, раздался женский, высокий крик, и это стало переломным моментом. Нежить сумел оторваться, бросился прямиком в очередной, узкий уголок и, не пробежав и двух минут, остановился возле случайной двери. На ней висел нерушимой преградой замок. Глухое, но вновь приближающееся взревывание вдали. Тихий стон из-под капюшона. Дрэтт, вновь отпустив удерживаемую им ногу, вновь почувствовал руки, сильно сжавшие ему шею, но, приноровившись, все же ухватился за металл и с силой дернул его на себя. Тот не поддавался. Снова подал голос проклятый, что-то сумбурно мычавший, и мертвец, все боявшийся быть пораженным заклинанием, еще неистовей дернул за неподатливую деревяшку. Ничего. Никакого результата.
   - Мблок-г-х-х!.., - невнятно пробормотал он и быстро погнал по своему телу энергию. Секунда, другая, тролль приближается, и вот с губ мертвеца срывается готовым заклинание - Эа ла кар эр!
  Замок практически тут же плавится под давлением температуры, и мертвец едва успевает прервать процесс, чтобы ненароком не спалить и саму дверь. Плавленное железо горячей массой лежит у порога; Дрэтт ногой выбивает дверь и, подстегиваемый каким-то неведомым ему чувством, бросается в темноту дома и закрывает за собой проход.
  Темнота, впрочем, уже более-менее привычна его глазницам. Он, стараясь ступать так, чтобы не задеть ногой грудой наваленные тут и там предметы, все-таки спотыкается о какой-то приземистый деревянный ящик и, "пролетая" метр, с хрустом и треском давит что-то непонятное. Что ж, по крайней мере, это убежище и, по крайней мере, сюда тролль не додумается забраться. По крайней мере, на это нежить очень рассчитывал. Рука его потянулась к уже порядком обессилившим рукам проклятого и кое-как разжала их. Он с несвойственной ему осторожностью опустил обмякшее тело на пол - можно было ненадолго расслабиться...
   - Эа ла ним тог.*
  Множество длинных, цепких плетей взвилось из ниоткуда. Варген не успел ничего сделать - и вот он уже обвит, пришпилен надежно и прочно к стене; не повернуть головы. Мрак рассеивается слабым светом свечи, а через секунду помещение уже озаряется плотным огнем лампады.
   - Мертвец. Надо же. И чего только на Дагоре не увидишь.
  Неторопливые шаги по скрипящим половицам. Дрэтт, уже оставивший попытки выпутаться из переплевших все его тело древесных корней - а это были именно они, - скосил взгляд, стараясь увидеть того, кто к нему приближается. Клац. Клац.
   - Даже знать не хочу, что тут происходит. И если ты вообще понимаешь обычную речь, то советую тебе не делать лишних движений. Мои малышки держат крепко.
  Это был мужчина. Он был высоким, худощавым, с гладко выбритым лицом, и что-то в нем самом, то ли во взгляде серых глаз, то ли в том, как он держался, заставило нежить вспомнить о дагорской аристократии. Хотя утверждению порядком мешало то, что незнакомец, явно хозяин дома, был одет в поношенные, заплатанные одежды, а руки, которые он непрестанно тер одна о другую, были покрыты слоем мозолей, а чернота ногтей не требовала дополнительного описания. Успокоив копошение мыслей, Варген выловил из густившегося в углах полумрака множества множеств... горшков с растениями; один из них он как раз-таки и раздавил. Именно из-под них тянулись корни, теперь не дававшие ему шевельнуть и пальцем. Сам же мертвец молчал, да и мужчина не собирался говорить. Он неторопливо скручивал махорку, весь поглощенный этим занятием. Прикурил ее, причмокивая и выпуская в сторону сизое облачко дыма. Наконец, он, проведя по волосам рукой, приблизился к неподвижно сидящему проклятому. Рывком сдернув с того капюшон, нахмурился, но на его лице мгновенно заблуждала усмешка.
   - Вот ж оно что. Хозяин твой небось.
Затем он направился в один из дальних углов, единственный не заставленный кадками, и, нагнувшись, глухо, но четко спроисил:
   - А, может быть, и этот тебе кем-то приходится? Появился из ниоткуда вросшим в мой бочонок, а мне потом его оттуда высвобождать.
  Варген всмотрелся - и взгляд его тут же встретился с уже знакомым, острым, пронизывающим насквозь взглядом. Костэр был явно удивлен не меньше умертвия, но вида, однако, не подал. Помимо этого, он был связан, а точнее - намертво привязан к стулу, правда, обычными веревками, а не корнями. Растениевод перевел взгляд со сторожа на заместителя и обратно, а затем, смачно сплюнув на пол, вернулся к проклятому...
Тут что-то привлекло его внимание, и взгляд мужчины упал в окно, начисто лишенное стекол.
   - О как!
  Он тут же бросил на пол недокуренную самокрутку и, притоптав ее ногой, подошел ближе к оконному проему. Варген не видел, но слышал торопливое движение чьих-то ног, а затем - ломкое завывание. Незнакомец, цыкнув зубом, спешно пробормотал то же заклинание, которое и вызвало движение у корней. Послышался короткий, сухой треск - и тишина.
   - Лихо разорвало моими малышками! На части. А этот парень, случаем, не твой знакомый?
  Он не произносил заклинания снова, на его лице только дернулся мускул, и плети, обвивавшие тело сторожа, зашевелились, заползли, перемещая его ближе к окну. Ни на секунду не ослабилась хватка. Дрэтт посмотрел вниз - и, признаться, то, что он увидел, его совершенно не порадовало. Точнее, часть того, что он увидел: так как в то же время чей-то порванный на куски и разметанный по земле труп практически не привлек его внимания.
   - Нет, не мой, - проговорил он, и только потом понял, что сделал это зря, не подумав, как делал это обычно. Подозрение совершенно отчетливо плясало во взгляде мужчины.
   - А мне так кажется, что твой, - нарочито растягивая слова, произнес он, и высунувшись из окна, крикнул - Эй! Парень! Живо, руки в ноги и сюда!..
  Тут он дернулся, застыл, лицо его на какой-то миг окаменело; и затем, к великому недоумению мертвеца, глаза мужчины увлажнились, и он, подавшись дальше в окно, крикнул еще раз - но на этот раз в голосе его звучала неприкрытая радость.
   - Да это же юный Бенуа, чтоб меня молнией да на этом самом месте! Мальчик мой, не топчи булыжник, поднимайся сюда!
  Связанный в углу Костэр возвел глаза к потолку. Проклятый слабо застонал.

***

Она ползла. Она буквально ползла, раздирая в тряпки свой некогда богатый, бархатный плащ. У нее практически не было сил - все их на истратила на глупое, не нужное тогда заклинание. Она готова была сдаться, впервые за много лет, но жгущее изнутри чувство гордыни, клеймившее ее когда-то давно, не давало упасть и расстаять. "Еще немного. До того угла и я смогу подпитать свои силы": думала она, но глаза ее, упиравшиеся в светлеющее с каждой минутой небо, словно высасывали из нее все соки.
  Стон. Чей-то стон. Или же она уже настолько обессилела, что ей чудятся чужие голоса? Она чуть приподнялась на локтях, осмотриваясь, и взгляд ее выловил в темноте ближайшего угла чью-то распростертую на земле фигуру. Она придвинулась ближе, еще ближе, уже ощущая дыхание небытия на своем затылке. Ближе, еще немного. На оценку ситуации не было времени. Она шевеля безгумым сгустком энергии на том месте, где должен был быть рот, прошепелявила.
   - Эа ла арн тог.*
  Никакой реакции. Она не почувствовала сил, приливающих к ее изуродованному временем телу, более того, она ощутила, что лежащий перед ней некто неподвластен законам жизни и смерти, а, следовательно, и ей самой. Смерть, сопровождаемая яркими утренними лучами, за несколько мгновений испепелила то, что когда-то именовалось Тенью.
 
  Он поднялся, поводя механическими конечностями и приводя их в действие. Затем подошел, принюхиваясь к лежавшему на земле балахону. До этого у него не было цели; он был подобен заводному механизму, у которого кончился завод, но теперь все в нем снова пришло в действие. Эта только что шевелившаяся ткань была не тем, что ему нужно... но это было близко к тому. К тому, чего от него требовал хозяин. Он найдет. Искомое близко. Он найдет.
  Пес торопливой рысью, прижимаясь стальными буграми плеч к стенам домов, таясь в отбрасываемых ими тенях, спешил выполнить свою задачу.

Отредактировано Варген Дрэтт (2012-07-29 00:26:32)

Нельзя, конечно, было назвать его положение удобным; буквально прибитый к стене крепкими жгутами растений, он мог бы поклясться, что все чувства наряду с ощущениями, которые и так были ему неведомы в мертвом-то состоянии, теперь не просто отстутвовали, но как будто ушли в какой-то далекой и непреодолимый минус. С одной стороны это лишь дополняло его и без того незавидное положение, томимое помимо всего прочего ожиданием возвращения хозяина дома, да в придачу взглядом. Тяжелым, казалось бы, имеющим вес и материальность взглядом, которым Костэр пронизывал его, то ли пытаясь на что-то этим намекнуть, то ли попросту изливающий своеобразную ненависть на нежить. За что, собственно - этого сторожу было не понять, да и, в конце концов, как не хотел, он не мог знать всех тех зол, в которых его обвиняли окружающие. А, вполне вероятно, разбойник таким образом задумывался о чем-то. Странно, конечно. Мертвецу всегда казалось, что в одно и то же время можно напрягать либо зрение, либо разум. Тут он, неожиданно для себя самого, усмехнулся - хотя, в общем и целом, усмешка эта была заметна только ему одному. И все-таки, что ни говори, примерно так же поступает и он, ведя охрану какого-нибудь дома. Да... далеко же, далеко, бывает, может забрести мысль.
  Ожидание словно обессилило его - правда, в несколько необычном понимании этого слова. Он позволил себе расслабить мысль, дать ей, впервые за все эти долгие дни, плыть в свободном потоке, и даже его состояние пойманного и практически казненного этого не усугубляло. Сознание его перебегало от событий, произошедших в подземной бандитской тюрьме, вплоть до того момента, как он был пойман здесь, в этой комнате. Признаться, он и не мог вспомнить, когда в последний раз ему было так легко. И хорошо, беспредельно хорошо стало внутри...
  Вплоть до того самого момента, как внизу, на лестнице, послышался каркающий скрип половиц, и в дверном проеме вслед за фигурой хозяина не показалось, пожалуй, то, что составляло основу его недавних воспоминаний. Он не мог назвать подобное стечение обстоятельств нежелательным; и все же что-то внутри мертвеца тихо нашептывало о том, что этот беспокойный юнец, будь он хоть герцогом, хоть виконтом, хоть самим принцем Дагорским, способен принести слишком много для такого щуплого тела неприятностей.
  И нежить не ошибся в своих рассчетах. Несколько тягучих, будто бы вязких секунд они смотрели друг на друга, и если на мертвом лице Варгена не отражалось совершенно ничего, то в эти несколько мгновений по лицу мальчишки пробежал целый спектр эмоций, названий которым нежить не мог даже подыскать. Затем же, уже весьма определенным жестом указав на умертвие своим пальцем, он стал зачитывать ему, ни много ни мало, смертный приговор. Собственно, рано или поздно кто-нибудь должен был произнести что-то в таком же духе: либо сам владелец дома, либо, хотя бы, и этот мальчонка. Сторож напрягся, вслушиваясь в повисшую под потолком паузу, словно стараясь различить в ней какой-нибудь звук, имеющий власть над этой ситуацией. Ждать, впрочем, пришлось не долго. Мужчина быстро справился с собой, и хотя отпечаток удивления на его лице все же имел быстро быть, по плотно сжавшимся в складку губам было понятно, что настроен он весьма и весьма серьезно. Его сухая, перетянутая связками жил, ладонь упала на плечо мальчишке. Заговорил он, нарочито медленно расставляя слова, и в голосе его мертвец, как ни старался, не смог почувствовать ничего: ни беспокойства, ни угрозы, ни даже холодного равнодушия. С этого самого момента Дрэтту уже не нравилось то, что он собирался сказать.
   - Морис, это умертвие, труп, живая падаль, иначе говоря. Такое не убить, просто разрубив на кусочки, - тут он, наконец, освободил плечо юнца, и добавил - но, думаю, будет гораздо лучше, если мы передадим его алхимикам. "Орден Креста и Розы" всегда интересовался чем-то подобным; так мы хотя бы послужим на пользу науке.
  Что-то в сознании мертвеца свернулось в тугой комок, который наверняка был бы создан из нервов, если бы они у него были. Нехорошо. Очень нехорошо. Силой воли сторож сдержал поднимающееся внутри него, первобытное желание - задергаться, попытаться выпутаться, даже если он знал, что это совершенно бесполезно. Алхимики и зельевары - это были те типы существ, встречи с которыми он всегда тщательно старался избегать. Все они, без единого заключения, всеми правдами и неправдами старались заполучить его, а, точнее говоря, его тело в свое распоряжение. Еще бы! Ходячий труп не каждый день встретишь на улице города, а плоть их, по всяким байкам да рассказам, обладает таким количеством чудодейственных или, подчас, разрушительных свойств, о которых сам нежить даже не подозревал. До сих пор ему, каким-то благом, какими-то способами всячески удавалось избегать участи попасть в руки любителей склянок и колб, и было даже два, а то и все три случая, когда он использовал против таких личностей магию. Причем использовал ее, совершенно не сдерживаясь; а кто мог ему тогда помешать, когда всякий алхимик и пикнуть не смел той же городской страже, что на него напала нежить. Слишком уж драгоценно было ее тело, чтобы упокаивать его в землю. Варген заблуждал взглядом по комнате, словно надеясь отыскать какую-нибудь зацепку, подсказку, выход из сложившейся ситуации. Вот какой-то высокоствольный цветок, вот картина в золоченной раме... с одним зельеваром он мог бы справиться, но с целым их оплотом - невозможно. Такое ему не под силу. Названный же "господином Лафресом" тем временем рылся, искал что-то в ящичке небольшого комода, стоящего в углу. Оленьи рога, покрытые пылью, слабый, мышиный шорох... неприятная, пренеприятнейшая по своей неразумности мысль пришла в этот момент в его голову: "Татес, неужто это конец"?
   - Не волнуйся, Морис. Сейчас я отыщу артефакт, при помощи которого мы сможем связаться с моим старым знакомым из Ордена. Эта... тварь поплатиться за то, что попыталась навредить тебе, уж будь уверен!
  Дверь, распахнутая настежь... в какой-то момент ему показалось, что он услышал странный, тихий свист, доносящийся из окна..., скрытое смоляными патлами лицо Костэра, визжащий, женский крик...
  Варген резко вышел из окутавшего его небытия, инстинктивно подался вперед. К его удивлению, послышался слабый, шелестящий треск разрываемых корней. А ведь точно! Все это время хозяин удерживал растения при помощи магии - не мудрено, что энергия его за это время истощилась, а хватка ослабла! Крик тем временем повторился вновь, но был он уже булькающим, предсмертным. Лафрес с глазами на выкате бросился к выходу.
   - Бэсси, что случи...
  Все произошло слишком быстро. До этого мирно сидевший Костэр вдруг вскочил - путавшие его веревки бессильными, обмякшими плетнями упали вместе со стулом, - и кулаком ударил "господина" под дых. Рот того раскрылся, беззвучно пытаясь вдохнуть воздуха, и старик уже скрючился на полу, обхватывая руками живот. Дрэтт мельком бросил взгляд на веревки - концы их были сильно обугленны.
   "Огонь, значит...": подумал мертвец и дернулся еще раз, теперь с большими напором и силой. Раздался сухой, ломкий треск; корни рвались один за другим, а самые толстые из них он не замедлил сломать быстро освободившимися руками. Именно сломать - в растениях словно не осталось сока. Ноги его быстро очутились на полу, и он, стряхивая с себя оставшиеся куски корней, быстро оценил обстановку. Костэр, едва только расправившись с хозяином, сразу же бросился к окну. Одарив умертвие прощальным взглядом - он был неоднозначен, и в то же время ясно говорил: "мы еще свидимся", - он выпрыгнул в незастекленный проем. И был тут же пойман на лету! Сторож подбежал ближе, всматриваясь в буквально фосфорецирующую в темноте фигурку уже знакомой ему феи. Тот подхватил Костэра и осторожно опустил наземь. Еще несколько мгновений - и они скрылись в темноте.
  "Свист. Сигнал!": понял нежить и тут же обернулся... чтобы увидеть быстро несущееся на него черное пятно. Он едва успел отскочить в сторону, и пес круто царапнув когтями по полу, отлетел задом в стену. Всего какую-то секунду он осматривал двумя черными, искусственно поблескивающими глазами пространство перед собой, а затем раздался хриплый, пропитанный болью и страхом крик. Псина перехватила зубами лежащего на полу проклятого и, пытаясь добраться его плоти, рвала мешковиной висящий на нем и явно мешающий ей самой балахон. Мужчина вырвался, оставив в зубах твари кусок ткани, на коленях пополз, пытаясь подняться и оскальзываясь. Собака нагнала его тут же, прыгнув, придавив сверху и впившись зубами в плечо, разрывая его.
  И у судьбы может быть терпение. А всякому терпению положено рано или поздно истощиться. Возможно, сначала Дрэтт не понимал, зачем сделал это, но позже нашел логическое и вполне пристойное объяснение: во-первых, ребенок, а, во-вторых, может, измениться что-нибудь, перестанет юнец преследовать его, если он так поступит. Однако в первый момент им руководило нечто, чего описать он никак не мог. Быстро подойдя к парню, он подхватил его под мышки и быстро побежал в сторону двери. Той самой, в которую он вошел, спасаясь от тролля.
  Утро приняло его с распростертыми объятиями. Не пробежав и нескольких метров, сторож тут же завернул за угол и, опустив виконта на землю, спросил:
   - Слушай, мальчик, - голос его был сух и скрипуч - Я не знаю, зачем тебе это надо или о каком высоком чувстве ты там печешься. И вбивай в свою голову все, что хочешь, вплоть до моей "виновности" в твоем похищении. Но сейчас я советую тебе не пытаться убить меня, а бежать. Что бы это ни было, оно передвигается очень быстро.
Он спешно, осматриваясь, направился прочь от злосчастного дома. Вспомнил оставленного на полу Лафреса. Однако спасется тот или нет его уже не интересовало.

---> На улицы города; домой.

Отредактировано Варген Дрэтт (2012-08-04 00:05:47)