Солнце давно закатилось за горизонт, погасив свои гибельные для детей тьмы лучи.  Настало их время. Оно шло, все шло и шло, но ничего не менялось.  Сёдзе были задвинуты не плотно и яростный ветер давно разделался с пламенем лампад, он рвался внутрь подобно цепному псу, но тонкие створки не пускали его внутрь.  Вампир резко рванул их в сторону, позволив яростному порыву промозглого сырого ветра обдать себя с головой, он ринулся на него подобно дикому зверю. Вампир рассмеялся. И таким диким и безумным был этот смех, звучало в нем нечто столь древнее, что казалось, в мире, где слышны эти звуки, рассвет не сможет настать уже никогда. Юу был в ярости. Он сделал шаг вперед, ступив на мокрую землю. Ветер больше не пытался ударить его в лицо. Еще шаг и глава клана вампиров исчез во мраке, растворившись в нем, став его частью или наоборот приняв мрак в себя.
Никто не слышал как он вошел в дом. Просто несколько шагов сквозь темноту и толстые звенья цепи  удерживавшей волка звякнули, оповещая о появлении чужака. Впрочем, она тоже услышала его приближение. Или почувствовала.  Его ледяная ярость и презрение были почти осязаемы, а темные глаза вампира, налитые мрачным багрянцем до самых краев, стали похожи на два зеркала, в которых нельзя было рассмотреть ничего кроме собственного отражения.
- Он снова был слишком занят тобой. – Кина в доме не было. Очевидно,  вспомнил. Снова слишком поздно.
Волк мгновенно насторожился, чувствуя исходящую от вампира враждебность, в страхе он попятился назад, но оскалил зубы, готовый защищать хозяйку. Интересно, зачем цепь? Все слуги в этом доме – вампиры, а значит способные переломить зверя пополам. Скорее уж цепь защищала волка от слуг. Он бросил на нервничающего зверя короткий,  пренебрежительный взгляд.
- Они похожи с моим названым братцем, не так ли?

Как же хотелось ее ударить. Раскрытой ладонью наотмашь, не сдерживаясь, позволив своему гневу обрести хотя бы призрак воплощения. Вампир почти физически чувствовал как  сильная ладонь впечатывается в узкое лицо, соскальзывает в волну серебристых волос и беспомощное хрупкое тело от такого удара отлетит далеко в густую тьму. Возможно удар сломает ей шею. Или позвоночник не выдержит приземление.
Нет, он вовсе не хотел ее крови. И даже ее боль была ни к чему. Юу просто хотел, что бы ее не существовало никогда.
Пара шагов по тщательно утоптанной дорожке. Вампиру не удобно смотреть на нее сверху вниз.  Его глаза остались такими же холодными, непроницаемыми до краев полными презрения. Но ладонь опустившаяся на тонкую шею сомкнулась на ней почти бережно, не причиняя боли, не лишая воздуха. Только поникая под тонкую кожу своим холодом.
- А если это захочу сделать я, меня не удержит Кин. – слова были тихими, почти шепотом. Ровно на столько, что бы они могли достичь слуха Летиции и тут же потеряться.  Юу был так близко, что казалось холод его тела, она могла бы почувствовать даже сквозь одежду. Руку с шеи девчонки он так и не убрал, словно хотел, что бы невесомый след от его прикосновения, остался на ее шеи холодным обручем навсегда. Внезапно он негромко рассмеялся и склонился к самому уху Летиции, - Знаешь, а ведь если мне вздумается вцепиться Кину в глотку, он не станет сопротивляться.

Кин до сих пор не убил ее… Это удивляло, членов клана, выводило из себя Юу и вызывало недоумение у тех, кто знал Котоне Кина хотя бы чуть-чуть. Но внезапно стало понятным.
Вероятно это должно было быть пощечиной. Наверное. Кто знает?  Вампир опустил руку. Медленно, не торопясь, не отдергивая. Но взгляд его темных глаз не отпускал девчонку. Держал гораздо сильней стальных тисков рук.  Юу опустился рядом с ней колени, не обращая внимания на рассыпанную по дорожке стружку, прямой взгляд.
- А ты его? -  он крепко держал ее за плечи, не убежать. Но она ведь и не станет.