- Тихие Омуты и Гиблое Поле. Прекрасное место для отдыха и стихосложения на природе. Ты чувствуешь, как кричит под нами костяная пыль, Глен? Это агония воинов, чья плоть была так полна пагубы, что вместо того, чтобы стать удобрением для этой земли, стала для нее ядом. Ступай осторожно, ибо они до сих пор способны утянуть в отравленные глубины любого, кто покажется им врагом… Ох, ради всего святого. Ты же мертв. Прекрати воспринимать все так серьезно.
Этот разговор возник в пустоте мертвенно-серого полотна Поля буквально из ниоткуда. Первой видимость и почти человеческую плотность обрела фигурка девушки в посеревших лохмотьях, бывших когда-то пеной подвенечных кружев. Ее бескровное лицо и непримиримо-яростные скорбные глаза никак не вязались с ироничным тоном. Настоящий голос Армин Дидро был чист как ледяной родник и временами пронзителен и убийственен как плач банши; Мэгги не любила им говорить – от него начинала ужасно болеть голова.
Вторым материализовался Глен. При жизни он был очень гордым светлым эльфом, однажды имевшим неосторожность отозваться о леди Таршиази как о «пыльной старухе, поедающей червей всегда, когда она не занята тем, что сует свой длинный нос в чужие дела». Теперь он был ее шелковым пугливым мальчиком, таким прелестным, что она уже разрешила ему перестать обращаться к ней «ослепительная госпожа» и называть ее просто госпожой. С собой она взяла его потому, что во время подобных расследований любила поговорить с кем-нибудь, кто не был совсем уж пустотой – а также затем, чтобы перепрыгнуть в него в случае каких-то непредвиденных обстоятельств.
- Итак, деревня на три часа, разрушенный храм – на девять, - белые матерчатые туфельки почти полностью соприкоснулись с жухлой травой. – Всплеск наблюдался в самой деревне, но статистика и глубокий жизненный опыт подсказывают мне, что развалины святилища в проклятом месте… там над камнями не сверкают буквы «некромагическая активность»? Нет, не видно? Что ж, придется подойти поближе.
- Может быть, сначала стоит проверить деревню? – осторожно и немного грустно спросил эльф.
- Где это твоя тяга к приключениям, мой храбрый мечник?
- Осталась в моем теле, госпожа. Госпожа… Я чувствую присутствие живого.
- Да?
Армин с интересом обернулась.

От столь беспардонного нарушения личного пространства глаза эльфа широко распахнулись. Абсурд, мирно творящийся в месте, от которого, несмотря на прибаутки госпожи (а скорее, благодаря им), у него холодели умозрительные внутренности, не соответствовал ни одному его ожиданию от загробной жизни. Он понял бы черных клубящихся умертвий. Но это? Изломив страдальческую стрелку брови, он воззрился на Армин, но мертвая невеста только погрозила ему пальцем: цыц мне тут.
- Если ты некромант, то я тебя не знаю, а это маловероятно, - без обиняков поделилась со старичком своими соображениями она, охотно присев на край плиты и качнув ножкой сквозь сухой куст полыни. Пикник на обочине здорово ее веселил. - Разве что гастролер, но мне что-то так не кажется. Из кого сам будешь, дедушка? И почто яблочки вкушаешь на точке высокой некромагической активности? Ты что тут, никак сбором грибов промышляешь?.. Глен, не скучай. Иди проверь центр круга на подосиновики и алтарь Потусторонних Ветров. Найдешь - не трогай. Ни грибы, ни алтарь.
Предупреждение было излишним: Глен и под страхом лишней тысячи лет рабства не собирался дотрагиваться до чего-либо внутри кольца разваленной стены, где по земле стелился желтовато-серый нездоровый туман. В общем-то, он и заходить туда не хотел, но слишком хорошо знал, что скрывается за добродушно-улыбчивым тоном Мэгги, поэтому зябко повел плечами и со вздохом поплыл меж камней.
- Ну так вот, - продолжила, словно и не прерывала светской беседы, Армин. - Кого надо бояться?

- Аккумулирует духовную энергию. Наверняка плохой мальчик и носит чулки в полоску, - поделилась Армин с Гленом, вылетевшим из круга с такой скоростью, словно «Глаз Бури» до сих пор действовал по принципу водоворота.
Что ж, неприятные подозрения подтверждались. В Киане многое не является тем, чем кажется на первый взгляд, но если что-то похоже на некроманта, то это некромант. Тут и к себе не ходи. Далеко на запад от Гиблого Поля, в Библиотеке Гильдии, Мэгги, не утруждая Армин, запустила незримые пальцы в голову Глена, считала с его памяти рисунок «Глаза» и хлопнула ладонью по столу с досадливой уважительностью. Так вот почему на предыдущих местах не оставалось следов! Талантливый негодяй.
Мастеров Пути Ветра, а здесь попахивало именно таковым, во владениях Мэгги можно было пересчитать по пальцам одной руки, и она была вполне уверена, что их последние научные изыскания не включали в себя «высасывание» исторически богатых мест. Закончили тем, с чего начали: гастролер.
Подобная лишняя сила могла здорово попутать ей карты, которые, учитывая катастрофическую внешнюю политику и не менее катастрофическую внутреннюю, следовало держать в образцовом порядке. С другой стороны, как любила говорить в критических ситуациях одна ее подруга, чрезмерно оптимистичная ламия, - а вдруг там принц на белом коне? (Закончила жизнь в пасти люцертолы, бедняжка).
- Плотоядное деревце? – очнувшись от мыслей, переспросила Армин словоохотливого грибника. – Случайно не такое славное, с бледной корой и человеческим лицом? Ох, ладно, все равно придется взглянуть самой.  Спасибо за хлеб без соли, дедушка, очень ты нас выручил. Все-то ты знаешь, что здесь делается… Хранитель Поля, ведь верно?
На скорбных губах невесты появилась чужеродная улыбка; она поднялась с камня и положила узкую ладонь на полупрозрачное плечо предчувствующего новые испытания эльфа.
- Удачи с грибами. Идем, мальчик, идем. Не уверена, что здесь есть связь, но проверить стоит.

- Восхитительно, - выдохнула Армин, позабыв о прибаутках. Перед ней была работа истинного мастера. Великий Голод, ужас ушедших Эпох, одна из самых страшных язв Острова Мертвых. У нуэ было много имен и эпитетов, все по-кёхуански звучные и цветастые, потому что на других землях их до сих пор не возникало.
Первый нуэ, согласно одному старому манускрипту, появился случайно, в результате очень сильного стихийного выброса магии на месте кровавой бойни. Магия склеила все застрявшие между жизнью и смертью души в один гротескный, ощеренный распяленными ртами ком, который, как разрушительное перекати-поле, не мог остановиться до тех пор, пока не нашел себе сосуд. А обретя его, начал поглощение.
Позже какой-то маньяк, уж их-то хватало во все времена, вдохновился идеей и нашел способ сделать подобное вручную.
Нуэ высасывал вокруг себя жизнь в самом прямом смысле этого выражения. Еще несколько дней на диете из лесной живности, и корни «деревца» в очередной раз сметут деревню Тихие Омуты с лица Миста. Ком будет расти, пожирая плоть и присоединяя к себе все новые души до тех пор, пока...
Во мраке Библиотеки раздался легкий вздох. Естественным желанием Хранителя Пыли было понаблюдать это безупречное чудовище в действии, но чутье подсказывало: если дать ему отъесться, то аннигилировать придется всем Советом, держась за руки как аколиты на первом изгнании.
В сущности, это ведь было прямое оскорбление Гильдии Некромантов Киана. Ошеломительно прекрасное в своей древней пугающей мощи, заставляющее восхищаться создателем, но все же оскорбление. Если не сказать - прямая угроза. Так или иначе, Мэгги собиралась очень серьезно поговорить с заезжим умельцем, вынуждающим хрупкую женщину, калеку с рождения, практиковать на свежем воздухе.
- Черти круг, - приказала она Глену. - Два метра отступа от границы гниения.
Диаметр круга вышел не менее восьмидесяти метров. Знаки запрета и подчинения Армин начертила на линии сама, подцепив из травы выбеленный временем осколок кости. Учитывая размеры Камелии Прощания, или, как называли ее приземленные некроманты, Клетки-и-Тоннеля, рисовать знак и активировать его формулой пришлось двести семнадцать раз, и с каждым разом потусторонний гул в безветренной мертвой тишине становился все громче. Пожрать эмпирически нуэ их не мог, но с явным предвкушением ждал энергетического контакта; Мэгги чувствовала, как тысячеротая мерзость ворочается внутри ствола, воя, скуля и облизываясь.
- Цыц, безмозглое, - ровно сказала она таращащимся черепам. – Я Маргарет Таршиази, и королевство мое велико. Ты - сотни, я – тысячи. Ты злоба, а я – воля. Не клацай зубами на то, что не прожуешь.
Наконец последний знак, окончательно превративший линию круга в ажурное кружево, замерцал в расцарапанном дерне зеленоватым светом. Жестом разрешив помощнику убраться на безопасное расстояние, фигурка Армин зависла над нулевым градусом циферблата, в центре которого высилось Дерево и то, что жило в этом сосуде.
- Эа фа мена тог. Я изгоняю тебя из теней. Я дарую тебе покой.

Схватившись за стол, Мэгги резко и широко распахнула глаза, перед которыми вспыхнула первозданная тьма – от рывка на мгновение ослабла связь с домашними призраками. Тварь этого стервеца тянула из нее душу так, словно собиралась любой ценой опровергнуть ее слова и не подавиться. Одиннадцатый уровень, заклятье сильнее, чем ее собственное. Это почти пугало.
Давно, очень давно она не задавалась столь прозаическим вопросом, как «какого мблока изгнание пошло не так». Но сознание Армин в глубине вопило так, словно из нее вытаскивали внутренности, самой Мэгги приходилось не лучше, поэтому прежде, чем задаваться, следовало решить более насущную проблему.
- Эа фа мена тог! – во второй раз Армин выкрикнула заклятье своим настоящим пронзительно-безумным голосом. Мэгги было не красоты тембра – она творила медиумизм на два уровня сильнее привычного предела: единственный способ остаться с мигренью, но при своей душе и при своем призраке.
Нити конекса, перекрещенные с чужими каналами, зазвенели, становясь прочными и острыми, как струны, которыми Скорпионы любят душить своих жертв. Достаточно острыми, чтобы… Секунда, другая, и, удостоверившись в своем превосходстве, Армин взмыла вверх в воздух, перерубив протянувшиеся к ней энергетические щупальца. На этот раз визг похож на то, как если бы сотне кошек прищемили хвосты; корни гигантскими плетями рухнули на разрытую землю, а нуэ молниеносно отдернулось обратно в панцирь ствола, затаившись там в угрожающей тишине.
Вот теперь можно было от всей заново пришитой души переходить к исходному вопросу. Еще ни один мертвый так грубо не отказывался от предложенного ею покоя, и ни один мертвый не жрал безупречно созданную клетку вместе с прутьями. Тонкости этого досадного недоразумения Мэгги собиралась выяснить на досуге с чашечкой кофе и тем самым манускриптом, а пока – пока существовало никогда не подводящее некромагическое правило: не вышло как с мертвым, работай как с живым.
- Выходи, - рубить дуб, чтобы извлечь сущность из сосуда, было грубо и хлопотно, поэтому она решила использовать простой волевой импульс (простой волевой импульс двенадцатого уровня, что было не так скучно), временно отделяющий дух от тела. Импульс тараном пронесся к стволу сквозь дождь из осыпающихся истонченно-белых волос и на полной скорости прошил кору. – Давай, покажись.