-----> Замок Бург фон Геллен

Ветер гнал по безлунному небу быстрые облака, то открывая, то пряча черные, похожие на лоскуты участки, испещренные мерцающими булавками-звездами. Было не холодно и сухо, и почти тихо - только поскрипывали редкие изогнутые сосенки, цепляющиеся за скалы перекрученными корнями, да шумел кустарник под особенно сильными порывами.
Лошади беглецов спотыкались и скользили на горных тропинках, выбирая путь едва ли не на ощупь, такая темень стояла кругом. Жан подпинывал своего конягу пятками в бок, понукал полушепотом, временами бросая тревожный взгляд назад, где высились над утесом темные башни замка. Ему все чудилось, что вот-вот раздастся топот чужих лошадей и крики стражников, отряженных вслед за ними. Но все было спокойно, замок хранил молчание, а вскоре и совершенно скрылся из глаз после очередного поворота дороги - и Жан выдохнул с облегчением. Пусть, на самом деле, до спасения было еще далеко - ему было легче не видеть жилища грозного графа, которого он так обманул.
У развилки он остановился, задумавшись. Одна дорога, более широкая и пологая, вела вниз, там было теплее и удобнее для лошадей, другая же, узкая горная тропка, вела между горных вершин к пещерам, а дальше - в обход - в графство де Борн. Если они пойдут по нижней дороге, то смогут через час-другой добраться до рощи в долине, и заночевать там среди деревьев, но, вместе с тем, там их и будут искать быстрее всего. А с другой дорогой - даже если кому и взбредет мысль, что беглецы могли отправиться по тропе, ведущей во владения их врага, то мало кому захочется лезть с лошадьми на такую кручу.
А еще в роще могут быть люди, ведь лето сейчас, кто-то собирает ягоды, кто-то охотится с собаками - и навряд ли можно надеяться на то, что все будут милосердны к сбежавшим.
И Жан упрямо повернул коня наверх, в кручи.
Они карабкались так пару часов, и каждый раз у Жана замирало сердце, когда лошадь Лизелотты спотыкалась над пропастью. Вскоре он забыл об осторожности и зажег свой магический фонарик, чтоб светить под копыта - иначе бы они ни за что не прошли бы по тому пути. Ветер свистел все сильнее, а на склонах угрожающе стучали мелкие камешки. Копыта отдавались эхом по всем окрестностям: цок-цок-цок. Но, пожалуй что, их уже некому было подслушивать.
- Где-то здесь должны быть пещеры! - крикнул Жан клонившейся к холке кобылы сонной Лизелотте. - Мы найдем пустую и заночуем там!
Пустую - хорошо сказать. В пещерах могут обитать тролли или дикие звери. А еще, ходят легенды, в Айхорских горах живет некий проклятый, могущественный колдун, который находится под покровительством герцога Гирского, и навряд ли любит гостей. "Но он, вероятно, живет в горах герцога, а не графа", - успокаивал себя Жан. Почему-то ему было страшнее встретиться с магом, чем с троллями, хотя, на самом деле, сильные проклятые настолько равнодушны ко всему земному, что забывают временами навредить пробегающей мимо человеческой букашке.

- Нужно спрятаться побыстрее, пока не рассвело. Бросим лошадей у ручья, - объяснял вполголоса Жан то ли утомившейся от долгой и беспокойной дороги Лизелотте, то ли самому себе, потому что изрядно подустал, и хоть не валился с ног так, как его спутница, уже с трудом соображал, слушает она его или нет. Только инстинкт самосохранения вел его, нашептывая дальнейшие шаги.
Он бережно снял Лизелотту со спины лошади, прижал к себе.
- Если нам повезет, найдем их здесь вечером, не повезет - они вернутся домой. Пусть подумают, что мы расшиблись где-то в горах.
Он был почти уверен, что лошади ждать их не будут и попрутся в родную конюшню - лошадь животное не дурное, и куда больше бдит о собственном благополучии, чем та же собака, скажем. Наверное, его ненаглядной Лизелотте будет жалко свою кобылку, только недавно обретенную, но к которой она успела привязаться. И лучше не говорить ей, что и коник, и кобыла могут и не добраться до дома, а попасться в руки разбойников или в когти хищных зверей.
- Пойдем, любовь моя, - здесь, так далеко от замка, можно было забыть о титулах и правилах этикета; Жан обращался с девушкой так трепетно и почтительно, но это было почтение влюбленного к госпоже его сердца, а не подобострастие слуги перед дочерью хозяина.
Он бы взял ее на руки и понес по тропинке, но гора поднималась здесь так круто, что он мог просто-напросто оступиться и полететь вместе с ней вниз, и не хотел рисковать. Но помогал ей взбираться на протяжении всего пути, и магический огонек освещал не только каменистую тропку, но и полное любви и тревоги лицо Жана. И неяркий пушистый свет заставлял по-особенному блестеть его синие глаза, в которых сейчас сквозила невиданная ранее дерзкая отвага.
Он перелезли через каменный завал, протащились про тропке еще пару метров. Жан хотел было двигаться дальше, а затем вдруг склонился, посветил своим огоньком на склон горы: на высоте полуметра над дорогой тянулась узкая, почти незаметная щель, ведущая в глубокую пещеру.
- Ты сможешь туда проползти, моя госпожа? - спросил он у девочки, просовывая плечи внутрь.
Лизелотте было уже все равно - если Жан протиснется, то она уж точно, и ничего, что придется испачкать платье о землю и оцарапать локти о торчащие камни.
Жан пролез первым, осветил пещеру, убедился сперва в том, что она пустая, и по углам не ныкаются какие-нибудь жуткие твари, любящие похрустеть человечьими косточками. Но там не было никого, не было и косточек, свидетельствовавших бы о том, что хозяин пещеры просто отлучился - за очередной добычей. И Жан высунулся снова из дыры, чтобы помочь графской дочери проползти внутрь.

Где-то на периферии сознания Лизелотты давно маячила мысль о том, что на лошади в горах далеко не убежишь, да и вообще, попадись им на пути населенный пункт, холеные скакуны как минимум привлекли бы к беглецам нежелательное внимание. Поэтому новость о том, что с конями придется расстаться, девушка восприняла довольно спокойно; лишь когда ее спутник отвернулся, оглядывая в свете магического огонька крутой склон, Лизелотта на мгновение прижалась щекой к бархатистой лошадиной морде.
- Давай домой, Ринке, - прошептала она, похлопав лошадь по лосняшемуся боку. - Давай, девочка.
Кобылка тонко и вопросительно заржала, глядя вслед госпоже, которая, подобрав юбку, уже карабкалась наверх. Лизелотта, голова у которой гудела от ветра и усталости, старалась не задаваться лишними вопросами, вроде того, кто проложил эту едва различимую тропу, петляющую между покатых валунов и острых обломков скал, разбившихся от падения с кручи, и тем более - куда она может их завести. Скалы, подсвеченные магическим огоньком, отбрасывали угловатые черные тени, единственным по-настоящему светлым пятном казалось лицо Жана, бледного в темноте и от того, кажется, еще более встревоженного, периодически оборачивающегося, чтобы подать ей руку или поддержать на особенно опасном повороте тропы.
Наконец, они добрались до пещеры, о которой говорил Жан - Лизелотта безропотно протиснулась вслед за молодым человеком в каменный карман, на стенах которого тут же заплясали их гигантские тени. Девушка поежилась - несмотря на то, что здесь не было ветра, каменный мешок есть каменный мешок. В дальнем конце пещеры свод пересекала узкая трещина, в которую спускались корни цепляющегося за склон снаружи дерева. Каменный пол был устлан слоем желтой листвы и сломанных веток. Лизелотта махнула рукой в сторону мусора:
- Как думаешь, мы достаточно отошли от замка?
Вероятно, Жан считал, что достаточно, а может, он просто боялся, что не отогрейся они хоть немного, дальнейшее путешествие может стать очень коротким. Как бы то ни было, через несколько минут перед озябшими беглецами весело потрескивал маленький костерок, почти не дающий дыма.
Лизелотта прижалась к теплому боку Жана, обхватив молодого человека обеими руками, уронив голову ему на грудь. Она уже начинала проваливаться в дрему, как вдруг резкий голос вырвал ее из тяжелого полусна.
Вздрогнув всем телом, девушка резко повернулась и заморгала, пытаясь поймать в фокус новоявленную хозяйку пещеры.

Карла не ожидала подобной наглости, скорее она хотела услышать: «Пожалуйста не убивай нас, прекрасная и загадочная королева этой пещеры, мы признаем свою вину. Потому я предлагаю тебе отведать в качестве извинения крови моей спутницы!» Но мечты-мечты. Однако, вопреки ожиданиям — не только заблудшей парочки, но и самой вампирши — она не рассвирепела, сыто икнув, нежить мило улыбнулась своей незабываемой клыкастой улыбкой и, лениво растягивая слова, молвила:
— Знаете, вам повезло, сегодня я на удивление миролюбива... и сыта, так что можете остаться, причем рассвет не так уж далеко, — с этими словами Карла прошла в глубь пещеры, со скучающим видом отодвинув от себя шипастый дрын, который молодой человек до сих пор держал перед собой. Бесшумной тенью проплыв мимо дрожащей, как осиновый лист, девицы вампирша уселась рядом с валуном у дальней стены и запустила за него руку. Если бы влюбленные были чуть больше увлечены исследованием своего укромного убежища, а не жалели бы себя несчастных за то, что их светлая и чистая любовь не принимается злобным современным обществом, то обязательно обнаружили бы за огромной каменюкой, которая лишь скрывала проход в более глубокие подземелья, небольшой, но удивительно увесистый мешочек, набитый золотом. Благополучно нащупав свое скоровище, наемница тихонько выдохнула, и как ни в чем не бывало развернулась к возлюбленным, которые до сих пор внимательно следили за каждым ее действием.
— Проверяла целы ли кости моих последних незваных гостей, — пошутила вампиресса, но судя по лицам беглых влюбленных, они не поняли юмора, — Итак, солнце взойдет где-то через час-полтора, потому может расскажете мне свою, я уверена, душещипательную историю, из-за которой вы оказались в моем скромном жилище?

Кажется, не все так плохо, как могло быть. По меньшей мере, есть их не собираются прямо сейчас, да и потом вроде не собираются. Если только вдруг настроение у хозяйки пещеры не поменяется, потому что кто знает эту нечисть - миролюбива-миролюбива, а потом как проголодается... Жан с некоторым страхом посмотрел на клыки неведомой тварюшки, а потом убрал дубинку - но не далеко, просто чтоб не торчала сомнительным колом перед лицом. Навряд ли дубинкой можно убить нечисть, но хоть как-то отбиться, в случае чего, можно будет. Замедлить съедение, так скажем.
И почему только в Дагоре не преследуют этих тварей, позволяя размножаться как угодно и нападать на беззащитных людей? Злая земля, злой бог, покровительствующий ей.
А вот ответ Лизелотты восхитил его до глубины души. Он и сам собирался сочинить что-нибудь подобное, но, не привычному к вранью, ему трудно было сообразить с ходу, что бы такой сказать, что не выдало бы их сразу. А Лизелотта оказалась не по возрасту находчивой девушкой. Жан удержался, чтоб не одарить возлюбленную не по-братски нежным взглядом, и кивнул вампирше в знак подтверждения всего сказанного.

Не очень-то хотелось общаться с клыкастой тварью, но, кажется, та была настроена поговорить. А значит, нужно было поддержать ее стремление, а то кто знает - решит, что как собеседники они никуда не годятся, а как пища, может быть, и получше будут. Поэтому Жан, помолчав немного, спросил без особого любопытства, только чтоб спросить:
- Чей городок, графа или герцога? - строго говоря, поселения, которые назывались "город", были независимыми и не принадлежали ни одному из землевладельцев, но на деле выходило так, что тот, на чьей земле стоял город, и принимал деятельное участие в его жизни. Все равно - король далеко, а герцог или граф рядышком, и с ним нужно считаться, будь ты хоть крестьянин, хоть ремесленник. Жан тяжело вздохнул. Досель сословное неравенство не тяготило его, но сейчас...
Ему еще хотелось спросить, местная ли эта неживая девица, какого она рода и под чьим покровительством находится - если находится, а не разбойничает на свой страх и риск, что частенько заканчивается колом и костром. Потому что хоть и слабы люди, но когда их много - и вампира завалить могут. Да и владетельные лорды не терпят на своих землях разбойников любой расы, высылая против них наемные отряды воинов.
Но он то ли не рискнул, то ли не успел. Не успел потому что...
Мысленно вернемся на тропинку, которая вела к пещере. Ветер подвывает, луна светит, а по тропинке в раскачку передвигаются массивные неуклюжие фигуры. Это - тролли. Тролли переговариваются между собой на своем клокочущем тролльском языке, и если вы его не знаете, то, конечно же, не поймете, о чем они ведут речь. Но в переводе на общий язык это звучало бы примерно так:
- Ну же, ягодка моя клыкастая, куда ты от меня бежишь? - вопрошал один из троллей, роняя огромные капли слез на рыжие усы. Он явно перебрал галлюциногенных грибов, только вот ничуть от них не успокоился, скорее даже, наоборот.
- Отстань, сморчок, - басом отвечал другой, который, судя по словам первого, был женщиной, чего бы по нему, по ней, вернее, никто бы не сказал, кроме самих троллей. - Уйди, чего за мной тянешься!
- Нуу, жабонька моя злобненькая! - жабы у троллей считаются милыми существами, скажем, как птички или котики у людей. - Я ж умру без тебя! Дай хоть клык потрогать пальцем!
- Ууу, пристал, вонючий! С ума меня сведешь, - проревела троллиха и сунула голову в щель, с явным намерением спрятаться от назойливого ухажера.
- Э! Ты куда пропала? Куда? Только что ж здесь была! - забеспокоился второй, топчась у склона.
И тут гору сотряс пронзительный вой, именно такой, какой издают женские особи троллей, когда видят что-то гадкое, на их вкус - ну как человеческие девицы взвизгивают при виде мыши, а ангельские - при виде демона. В данном случае троллиха увидела двух людей и вампиршу, при чем ни те, ни другая ей не понравились.
- Что? Кто? Кто тебя обижает?? Сейчас я с ними разберусь! - и бормоча тому подобные глупости на тролльском он полез, довольно неуклюже, в пещеру.

Пожалуй Карла первая заметила уродину. Во-первых, она была вампиршей, богомерзкой нечистью, у которой не только хорошая реакция, но и хорошее чутье — впрочем знатно притупленное человечьим смрадом и копотью от костра — во-вторых, ей посчастливилось сидеть прямехенько напротив входа, потому когда лохматая башка показалась в проеме пещеры и издала душераздирающий вопль, ей вторил еще и голос Карлы. Впрочем вопль этот был более членораздельным и куда менее цензурным.
Пока человеки суетились, паниковали, хватались за дубинки, инстинкт хитрожопости вампирши подсказывал, что надо бы валить. Потому ее цепкая лапка быстренько нащупала покоящийся за камнем мешок с ценностями, и вот готова была авантюристка драпать куда подальше, как вдруг в пещере полыхнуло. Нет. Полыхнуло!!! С едким «Фьють» из пещеры выжгло весь воздух, раздался громкий хлопок, а потом душераздирающий вопль, от которого с потолка посыпалась пыль и треснула пара сталактитов, ввинтился в уши, вынудив зажмуриться. Вампирку сильно приложило о стену, удар бы точно вышиб весь оставшийся в легких воздух, если бы нежити так нужно было дышать.
Первой оправившись от последствий заклинания — как выяснилось, полыхнуло по воле той самой бледной сопли, которая так малахольно закатывала глазки и врала напропалую — и шока — чародейка видимо сама не ожидала от себя такого, вокруг только камни дымились — Карла вскочила на ноги, и цепко ухватив за шкирку все еще слегка оглушенного парня — хрен поймешь зачем — она поскакала широкими шагами к выходу.
— Эй, принцесска, если ты не хочешь, чтобы эта опаленная туша поднялась, то давай за мной, — бросила она через плечо, ловко волоча по кочкам блондинчика, но не тут то было, стоило ей подобраться к наполовину закрытому чадящей троллихой выходу, как в проходе показалась еще одна уродливая башка.
И снова по Ахойским горам прокатился сдвоенный вопль, на этот раз выражающий одинаковые чувства.

Отредактировано Карла Гробаш (2016-01-17 22:55:09)