Начало игры

Холодные камни холодной рукой
Не трогай, не надо, и рядом не стой.
Не  слушай их песни, не пей их вино -
Холодные камни утянут на дно!

Здесь легко было перепутать день с ночью, а небо с землей. Гладкие плиты пола – каменные, ибо не было место живому дереву в храме той, что идет путем смерти – ловили на себе отсветы холодного синего пламени, и казалось, что они сияют изнутри. И дрожь пробегала по коже того, кто видел это сияние, словно мертвый камень был кем-то, кто мог смотреть, мог видеть, и куда дальше, чем кто-то из тех, кто приходил сюда за ответами.
Но Светоч Кау Дан торопился. Ему некогда было искать смысл в отражениях, хотя и не престало слуге Маан отворачиваться от посылаемых знаков. Он попросит у богини прощенья позже, но не сейчас, когда новости, которые могли стоить жизни ему, его братьям и сестрам, жгли ему язык.
Храм Маан был огромен. Снаружи он таковым не казался. Когда-то, будучи еще послушником, Кау Дан поспорил с такими же, как он сам, магия ли это, или хитро продуманная архитектура. Годы прошли, но он так и не нашел ответа на этот вопрос. Храм жил своей собственной жизнью, и иногда Дану казалось, что коридор, в который он свернул неделю назад, теперь ведет совсем в другое место, словно насмехаясь над неразумным Светочем.
Зеркальный зал находился в самой старой части храма, как раз в той, где располагались покои Мезомастера. Почему он назывался именно так, никто не знал, но зеркал в небольшом овальном зале не было, лишь глубокий круглый бассейн посредине. Темная водная гладь отражала заглянувших в него не хуже любого зеркала, но построен бассейн, сколько знал Кау Дан, был куда позже, чем зал обрел свое название. Но об этом он сейчас не думал. Та, к кому он шел, была здесь.
- Дозволь говорить, Высочайшая, - быстро и скомкано, совсем не так, как положено, пробормотал Светоч, сгибаясь в поклоне, хотя обязан был преклонить колени. Но он считал свои новости слишком важными, и был уверен, что Мезомастер посчитает так же.
Она сидела на широком бортике бассейна боком, высоко подобрав полы своего ханьфу, босая и растрепанная. Левая рука ее рассеянно скользила по водной глади, разбивая зеркальное отражение мелкой рабью. Волосы – лунное серебро Маан  - тяжелой волной стекли вниз, укрывали бортик и ложились на пол. Головы она не повернула. Детское лицо осталось столь же отрешенным и безмятежным.
- Говори, - упало в звенящую тишину Зеркального зала.
- Он пришел, - против его воли, голос Дана упал до заговорщицкого шепота, недостойного посвященного. Он прокашлялся и постарался продолжить нормальным голосом, но с возбуждением, звенящим в голосе, ничего поделать не мог. – Друид-алхимик, о котором говорила Высочайшей Маан здесь! Он пришел за ответом.
- Гость на пороге? – на мягких, по-детски пухлых губах Мезомастера появилась легкая улыбка, но на Светоча она по-прежнему не смотрела. Стена напротив, очевидно, могла рассказать ей куда больше, чем некий Кау Дан. Тот, разумеется, не обижался. Голос богини была той, кто может увидеть судьбу мира на этой самой стене. Кто он такой, чтоб мешать? – Проводи его, посвященный. Я буду говорить с ним здесь.
- Говорить? – Дан был… озадачен. Спорить он, конечно, не стал, но решил уточнить. – Высочайшая удостоит его своим присутствием?
- О да… - улыбка Мезомастера из мимолетной, превратилась в почти сладострастную. Она взмахнула рукой, отбрасывая в сторону волосы, норовящие скользнуть в воду. – Он принес мне сокровище.
Она, наконец, посмотрела на него. Черные бездонные пропасти, прикрытые веером длинных густых ресниц. Взгляд – горячий и липкий, как мед. Пронзительный, как тысяча стрел. Древний, как сам мир. У Светоча почему-то задрожали коленки.
- Веди его, - сказала Высочайшая и вновь перевела взгляд на стену. Кау Дан решил, что спорить с Мезомастером – грех перед лицом богини, и поспешил исполнить приказание. Несмотря на то, что знал – алхимик болен. Впрочем, он не сомневался, что Котоне Летиция знает это куда лучше него.

Каменные плиты холодили босые ступни, вода в бассейне  ледяными иглами колола опущенную в нее руку, но это было мелко и неважно. Не имело значения. Здесь значения не имело ничего. Даже сила. Даже вера. И жизнь. Жизнь – тем более.
Отблески огней, отраженные в водном зеркале, лениво скользили по потолку бледными тенями. Она не смотрела на них, но чувствовала хорошо. За века, что она провела здесь, она научилась чувствовать тени, коих здесь было в изобилии. Иногда они были видимы, иногда не очень, иногда безобидны, а иногда – смертельно опасны, но все они были исполнены лишь одним чувством.
Ожиданием.
Из самых глубин до высочайшей своей точки храм Маан был наполнен ожиданием. Терпеливым. Предвкушающим. Удовлетворенным. Всегда.
Тяжелые веки приподнялись медленно и лениво. Неправильный шаман пришел. Неправильный шаман просит помощи и совета. Жаждет ответа и спасения. Глупый. Кажется, он понимал это и сам.
- Алхимик… - голос Летиции напоминал эхо. Она смотрела на Асахи Сато приветливо и без интереса, словно был он ее старым знакомым, с которым они виделись не далее как утром. – Ты заставил меня ждать, алхимик. Что задержало тебя на целый месяц?
Она соскользнула со своего место единым, слитым движением, мягко опустилась на пол и приблизилась к коленопреклоненному шаману стремительно, но без спешки. Она не торопилась. Она никогда не торопилась. Просто было в движениях хрупкой девочки что-то от грации змеи, когда одно движение является продолжением другого. Даже когда она присела на корточки рядом с Асахи. Естественно.
- Жрицы рассердились на тебя за осколки?

Отредактировано Летиция (2012-09-23 18:20:41)

Кровавые маки мягко легли в ладони. Они не пахли, не пахли совсем, словно искусно сотворенная иллюзия, ей, однако, не являясь. Здесь, среди теней, что были более реальны, чем мимолетные просители, иллюзии не жили долго. Им просто не находилось места. Капризные детские губы растянула довольная улыбка, насмешливо сверкнули острые клыки. Как невежливо.
- Ты действительно удивляешь меня, алхимик, - она медленно склонила голову к плечу. Длинные волосы окружали двоих сидящих на полу густым ковром. – Ты, тот, кому суждено закупорить пробкой саму смерть, приносишь живые цветы и переживаешь из-за оборванных дорог. Что тебе до них, алхимик?  Твоя дорога будет долгой. И она – в твоих руках, - Летиция взяла Сато за руку и перевернула ладонью вверх. – Видишь?
Дожидаться ответа она не стала, резко подавшись вперед, оказавшись к Асахи близко, ближе, чем допустимо, ближе чем… безопасно. Ладони ее обхватили лицо юноши, заставляя смотреть в глаза – такие же, как его собственные. Почти такие же. Кто разглядит алую искру безумия в древних глазах Мезомастера?
- Я так ждала тебя, а ты хочешь сбежать? Нет, мой милый алхимик, у тебя не получится. Маан выстлала твою дорогу черным шелком, и она всегда будет вести ко мне. Всегда. Ты думал, что спасешь кого-то? Останавливался, предлагал помощь, рассказывал о недуге? – Летиция расхохоталась. Легко, весело, даже беззаботно. Только не утратили ее глаза того лихорадочного блеска. – Я скажу тебе очень забавную вещь, алхимик. Что бы ты ни принес с собой, я – не заболею. А вот тот Светоч, что вел тебя сюда… - она улыбнулась. – Не хочешь предположить почему?

Отредактировано Летиция (2012-09-23 22:43:11)

Ночь была здесь. Более глубокая, чем над всем остальными миром. Более темная. Настоящая. Ночь была здесь. В ней. И в нем. В нем она была тоже, но он так старательно этого не понимал. Это было… забавно.
Ночь смотрела на него из ее глаз. Густая и текучая, бесконечная как небеса и падение в глубокий колодец. А он не видел ее. Смотрел, смотрел, но не видел, сам связывая свои чудотворные руки шелковой лентой – мягкой и ласковой. Не освободиться. Нет. Нет. Никогда.
- Ты говоришь смешные вещи, мой милый алхимик, - она произносила это слово по-особенному. Она значило для нее нечто большее, чем понимали под ним все остальные. Нечто такое, что, как она полагала, должен понимать и он. Но он был глух и слеп. Какой смешной. Летиция мягко улыбнулась, тонкие пальчики нежно перебирали спутанные волосы Асахи. – Разве не знаешь ты известной тайны? В мире нет ничего мертвого. Совсем, совсем ничего. Понимаешь?..
Тихий вздох заставил хрупкое тело встрепенуться, изогнуться натянутой струной и тут же опасть, расслабленно и безмятежно. Серебряные волосы окутали Сато тяжелым плащом, когда голова мезомастера доверчиво легла на его плечо. Тонкие руки обняли шамана доверчиво и нежно, как самого важного, самого дорогого возлюбленного.
- Смерть – это выдумка. Забавная игрушка. Ты принес ее мне, хотя и задержался, ведь я ждала тебя раньше. Но это неважно, алхимик, совсем, совсем неважно. Ты пришел, чтоб отдать мне ее, ведь ты хочешь, чтоб жители этой страны этой сказки больше не слышали. Как джинна ты поместишь ее в бутылку, заткнешь пробной и отдашь мне. И твое желание будет исполнено. Научить тебя – как?..
Она улыбалась куда-то в его шею. Легко. По-детски.