дорога потерь, не больно

Скрипучий голос разрежет тишину, спрашивая о том, кто такой нахальный ломится на ночь глядя в погреб. Но его почти сразу перебьют, мальчишка, дитя, будет почти визжать от радости, чуть ли не нападать на открывающуюся дверь, и все из-за того, что она слишком медленно двигается. Смешная логика! Опять скрипучий голос простонет о том, что не будет залечивать раны, что прогонит взбалмошного ребенка к даановской пятке. Здесь нужна тишина! Вино любит тишину, и нельзя будить тех, кто уснул вечным сном в этом месте. Наступит тишина, а дверь, наконец, откроется. На пороге окажется старый, сгорбленный старик, слишком старый, чтобы нормально слышать и видеть. Он постукает какой-то странной палкой по полу и вопьется взглядом в еще одного, чистенького гостя.
- Кто это, а, маленький нахал?! – истерично, словно наступал конец света. Хотя, нельзя было винить старика в этом поведении, он просто не любил случайных гостей, которые приходят в этот погреб, чтобы узнать еще одну байку о старых временах, когда здесь обитали заключенные. – Я же говорил никого не приводить!...
Голос оборвется, ибо старик закашляется. Страшно, да, именно этим словом можно было описать этот кашель. Ребенок, начнет оправдываться, но потом подбежит к старику и поможет его пройти вовнутрь этого мрачного помещения. Здесь было светло, относительно, ибо кто-то говорил, что вину мешает яркий свет, мешают громкие разговоры, мешают живые существа. Чушь! Наверное.

Отыгрыш закрыт. (с) Кииеакаху

с места преступления;

Идти.
Просто идти во тьме, в котором даже факел был не помощник, но бывший вампир о нем не задумывается. Его зрение острее, чем у наземных существ, ибо оно уже давно привыкло ко тьме. Мужчина только опять поправлял волосы и плащ, который в таком месте только мешался. Но куда его деть? Вот ему и приходилось терпеть его тяжесть и скованность – до тонкой линии сжимая губы. Проклятый темными глазами следил за каждым движением сопровождающего, а взор их был обвиняющим и алчным, самую малость. Воин чувствовал какую-то странную жажду, которая должна наступить только завтра, или это возможно из-за того, что он слишком много времени провел под солнцем? Только пожимание плеч, не для праздных размышлений он сюда явился – нужно все проверить, найти, отыскать и осудить. Сердце, его стук почти не слышен. Вокруг военного словно рождается аура тьмы, аура хаоса и мрака, которым он продал душу. В этом месте нельзя быть расслабленным, даже на самую малость. Сожрут и не заметят. Верхняя губа чуть приподнимается, обнажаются длинные клыки – но все в секунду пройдет, когда тусклый свет факела коснется его лица.
Чуть не заметили, чуть не поймали.
Вскинуть взгляд, и безмолвно двинуться вперед. Воздух задрожит, от несдерживаемой силы хаоса. Голос проклятого прозвучит спокойно, но в нем послышатся те самые нотки, которых так боятся не продавшие душу тьме. Безумие и тьма сердца.
- Я задам два вопросы. И не смей мне лгать. Кто и зачем там? – рука коснется белого плаща командира, чуть сожмет своими пальцами ткань и отпустит. Совсем простой жест, но в котором смысла почти на целую триаду. «Будь позади, не подходи. Опасно». Вот сердце сделает еще два удара, меж которыми старший воин дозора армии Академии, проклянет себя. Он допустил ошибку. Он задал вопросы, основываясь на том, что старик не может никого предупредить.
И поэтому вместо ответов на вопрос, проклятый оттолкнет от себя старика и укроет темным плащом командира своего дозора от прицельной атаки… магией. Послышатся грохот, чья-то безобразная ругань, вскрик и еще пара ударов магии. Бывший вампир тяжело выдохнет, и одним точным движением перекинет субтильного серафима на несколько ступенек выше.
- Эа фа мена фан*.
Прозвучит его контр-заклинание голосом палача. Хаос отрежет своей дисгармонией пространства путь вверх, к ним, но сквозь барьер можно будет услышать чьи-то вопли. Громкие голоса, голоса преступников, кои проклятый сразу различит.
- Чё это было?!
- Молчи! Это военные!
- Они нашли нас!..
- Элун, рекомендую приготовить свое копье, на всякий случай. Я не силен ни в чем кроме магии, - голос воина звучит вполне нормально, но все в нем слышатся какие-то новые нотки, коих до этого не было. Может, голод? Мужчина облизывает темные губы, выкидывает вперед обе руки и делает шаг вперед, на ступеньку ниже. – Эа фа мена эр. Эа фа мена эр. Эа фа мена тог. Эа фа мена фан!*
Барьер хаоса в одну секунду разрывает от напора двух атакующих заклинаний. Что-то где-то там, в проеме в винный погреб, вспыхивает. Звучат чьи-то заклинания в ответ, но некоторые так и не доконченные разрушают собственных хозяев. Бывший вампир только делает еще два шага вперед по лестнице вниз и никого не ждет.
Потому что работа не ждала.

А там за стенами, в винном погребе.
Все были в панике, точнее они уже который день пребывали в панике, но сейчас она была сильней и истеричней. Их нашли! Кто-то мог подумать что там существ так двадцать, но на самом деле паниковало ровно три с половиной существа, не считая старика, которого оглушило первым.
- Что это еще за мблок приперся сюда?!!!
- Да, я почем знаю! Зачем ты их атаковал?!
- Заткнитесь все!!!
Последний голос принадлежал мужчине лет так сорока, сорока трех, который первым и метнул заклинание в военных сквозь стену. Он выглядел мощным, держа в своей руке тупое оружие, больше похожее на какую-то палку. А услышав его голос, остальные два с половиной заткнулись и тихо стали посматривать на проем, который выглядывал во тьме своими каменные зубами. Но тишине не суждено было продлиться еще несколько секунд, ибо прозвучат заклинания с другой стороны, со стороны военных. Голос был один… но он заставлял дрожать, от него стыла в жилах кровь. Но командир этих так называемых паникеров, только ухмыляется. Ему было наплевать, кто там был, он был хищником и хорошо видел во тьме. И поэтому когда заклинания начнут действовать, от первое он с легкостью уйдет в сторону, а потом еще и в ответ отправит огненный шар.
Кто-то взывает, а кто-то истерично выкрикивает заклинания. Они так просто не сдадутся. И это радовало.

*Эа фа мена фан – защита дисгармонии. Искажает пространство и выстраивает вокруг заклинателя барьер с «шумами», которые отражают любую атаку ниже уровнем заклинания.
Эа фа мена эр – атака дисгармонии. Как и в первом случае, искажает пространство и атакует «шумом», вызывая различные галлюциногенные видения в сознании того, кто попал в «шум».
Эа фа меня эр – атака, которая вызывает искажение слухового аппарата.
Эа фа мена тог – универсальное заклинание, которое распространяется на пространство вокруг заклинателя. Его действие заключается в том, что оно «сканирует» определенную область и фиксирует любое вмешательство в него.

Заклинания звучат в ответ. Кровь бежит все быстрей.
Плоть, что была продана тьме, обжигает заклинанием-огнем. Бывший вампир только обнажит клыки, он уже не пробовал скрывать свой нрав, что толкался в нем все быстрей и быстрей, все сильней и сильней. Глаза его черные застилает темная пелена безумия, сопровождающего любого из проклятых. Пахнет противно, даже как-то тошно, плотью, что была в каком-то смысле «живой». Но ему нельзя было отойти и подставить своего командира под удар, когда заклинание огненного шара было брошено в перерыве меж двумя его атакующими, в тот момент, когда защита была снята.
Он проклинает себя – смехом.
Истинный проклятый, что шипит сейчас в ответ на просьбу-пожелание Элуна.
- Хорошо, я убивать не буду всех. Наверное. И все же советую Вам, Элун, сильно не высовываться из-за меня. Второй раз собою я жертвовать не буду.
Руки в темных перчатках коснуться ранения на руке, проведут вдоль плеча и сожмут опаленную ткань. Больно-не больно, неприятно – так констатирует свои ощущения проклятый. Он вновь поднимает руку, снимая защитный барьер, об который бились противные заклинания. «Эа фа мена эр*». Звучит его голос – в этот раз в нем слышатся какие-то странные крики – может галлюцинация? Пространство начинает подергиваться, а гул все нарастать – магия хаоса начинает свое безумство…

Все в том же погребе.

- Мы победим!
- Да!
- Заткнитесь!!!
Как будто перепалка трех с половиной повторяется вновь, только вот два с половиной радуются – им не отвечают на их заклинания. За первой волной ничего не последовало, и они… Но никто не успевает додумать своих мыслей, ибо их сознание начинает разрываться от криков помощи-проклятия кого-то родного-неродного. Первый из компании, что затаилась в подземелье для вина, падает замертво, с кровавой слюною по подбородку. А вслед за мертвым товарищем на холодный каменный пол падает и второй, извиваясь в припадке. Чей-то крик – старик, что был оглушен первым, приходит в себя, и начинает… начинает визжать от страха. Полтора, что остались на ногах, крутили бешено глазами, пробуя понять, что там за стеной, в той тьме, что виднеется из пролома. Но им не долго пришлось ждать-гадать, ибо как только крик старика смолкнет, из проема выпрыгнет тень.

- Закройте уши, Элун, и попробуйте подумать о чем-то хорошем. Сейчас, ровно через тринадцать секунд после моего заклинания, начнется его действие. Оно… очень неприятное. Даже для меня, проклятого, - голос воина все так же продолжает звучать спокойно, даже как-то отстраненно, несмотря на весь его вид, который говорил о еле сдерживаемых каких-то душевных порывах. – После того, как пройдет еще немного времени, мы туда войдем. Мне нужно, чтобы Вы убили всех тех, кто еще не умер. Опускаться до физического убийства я не буду…
Последующие его слова давались ему с каким-то трудом, ибо его взгляд был устремлен в проем, в котором виднелся винный погреб, в который они так стремились. Бывший вампир вдруг облизывает губы, ноздри его раздуваются – он в одну секунду начинает напоминать какого-то зверя, который почуял кровь. Вздрагивает, прислушивается к чему-то и делает один большой прыжок вперед, в проем. И оттуда начинают доноситься звуки борьбы, на каком-то оружии. Чья-то ругань, рычание, в котором можно узнать проклятого. Опять ругань…

*Эа фа мена эр – атака дисгармонии. Как и в первом случае, искажает пространство и атакует «шумом», вызывая различные галлюциногенные видения в сознании того, кто попал в «шум».

Хлёстко, резко и словно синхронно. Два доживающих последние секунды своих жизней полетели навстречу грязному каменному полу винного погреба, наперегонки с собственной кровью, фейерверком разлетевшейся по залу. На фоне истории этих, уже чуть ли не бурых камней, разыгравшаяся сцена, судя по всему, вряд ли была чем-то особенно драматичным или из ряда вон выходящим. Плюх. Осядет пыль и он них вряд ли уже кто-то вспомнит. Разве что существо, сумевшее воспользоваться драматичным моментом чтобы скрыться. Скользнув в безумном прыжке в какой-то из множества ходов-коридоров. Протерев своими лохмотьями пол и оставив позади себя лишь очередное пыльное облако. Чтобы начать смертельную гонку, чтобы последовать инстинкту. Тому, с которым он так свыкся, что тот являлся просто его естеством, сутью. Инстинкту УБЕГАТЬ...

А тот, в ком всё ещё текла вампирская кровь, лишь запрокинет голову, слегка впиваясь клыками в нижнюю губу. Боль успокаивала. У него никогда не было проблем с самообладанием, но эта дрожь в теле, - лишь напоминание о былых приступах жажды и предвкушения, но всё же, - раздражала. В чужих глазах дрожь - это почти всегда сомнение, а тем, кто управляет и командует, - пусть и всего лишь старшему воину, - никогда нельзя сомневаться. Это было парадигмой жизни, подчинения и управления проклятого, и это был один из аспектов, породивших его бесконечное уважение к четвёртому Маршалу Ветров.
Нильзаар Элун не зря носил звание штаб-офицера, но восхищаться схваткой сейчас было очень неуместно по очень разнообразным причинам, да и восхищаться тем, кого за глаза величали Красавицей было просто-напросто как-то... не по себе. В ту секунду Элъэтт Даэрр смотрел на лица двух мёртвых людей, которые и на вид-то свой уже не очень походили. Спиной к серафиму, но ему не нужно было видеть всё своими глазами, чтобы разглядеть красоту неподвижного танца, чтобы ориентироваться в почти кромешной темноте. Но всё-таки что-то было не так, чего-то недоставало.
Взгляд в темноту и мгновенное осознание.
Бывший «Охотник» упустил свою добычу. И точка. Никаких комментариев. Сухой факт, который ни на что не претендовал. Ведь бывший вампир тоже в этом виноват, и перекладывать ответственность не в его стиле. Ведь он военный, при исполнении, и этим всё сказано. Работа для него - и цель, и средства.
Он глубоко вдыхает трупный запах, надувая ноздри, но тут же расслабляется. В момент, когда важна рассудительность.
- Штаб-офицер, - кротко и ясно, - кого нам преследовать? Сбежавшего заключённого или старика-смотрителя? - сухо выдыхает продавший душу тьме.
- Мне кажется, разделяться сейчас не стоит, - поспешить добавить, закрепляя измену своему предводительству словно каким-то нелепым дружеским советом, брошенным между делом. Решает штаб, а не воин, и Даэрр старался это не забывать.
Выжидательный взгляд. Который мгновенно смутился еле заметным удивлением. Доли секунд с расширенными зрачками, и «повелевающий хаосом» в своей голове нашёл ответ. Ответ, который привёл к ещё большему количеству вопросов.
Ранее произнесённое поисковое заклинание «эа фа мена тог»*, то самое, которым славился старший воин Элъэтт Даэрр, судя по всему, ещё не успело растаять...

*Эа фа мена тог – универсальное заклинание, которое распространяется на пространство вокруг заклинателя. Его действие заключается в том, что оно «сканирует» определенную область и фиксирует любое вмешательство в него.