Мальчишка, кажется, с малолетства привык к чужому вниманию - собственно Николас скорее тревожился, когда ощущал что на него никто, совсершенно никто не пялится. Взгляды были разными - и липкими, и сладкими, и грязными и такие, от которых хотелось потом вымыться всему целиком, оттирая жесткой щеточкой кожу, - но взгляды были даже тогда, когда принц не был ни слепым, ни хоть сколько-нибудь загадочным, так что именно взгляды его не смущали совсершенно. Другое дело эмоции и настроения.
- Oни могут трудиться и тут. Конечно, каждому приятно трудиться ближе к дому, в семье и среди знакомых проводя свободное время. Но, - и тут принц все же глянул на собеседника прямо, - если выбор между чужеземными деньгами и голодом - неужели и тогда никто не оставит своего города? Раз уж их семьи голодают? Рассказывал бы мне сказки, а Дагорская казна за них бы платила, - усмешкою, уже представив такую статью расходов. И должность "рассказчик политических сказок" впридачу. Впрочем, Его Высочество позволил себе подобие улыбки - кем бы неизвестный собеседник не выставлял себя, а ощущался он проще чем многослойный и сам-себя-во-всем-путающий Белый Тан. Вытанцовывать на дипломатических канатах затейливые пируэты интересно в меру.
- Не думаете же Вы что я не собирался им платить?
А еще внезапно дико захотелось есть.
А еще мгновение спустя Николас с удивлением осознал что ему мокро. Как бы споро не стекалась вода в железную пригоршню, а перчатки были все в винных кляксах, явственно чавкая в то время как приходилось их снимать.
- Нет-нет, ничего, - несколько растеряно, машинально уловив улыбку и ею же ответив, словно в зеркале подсмотрев и на себя напялив чужое настроение, - а еще пытаясь привыкнуть и подстроиться к новому уровню ощущений, слишком уж  яркому, - я просто внезапно осознал что голоден. Удивился. Да и до дома отсюда довольно далеко. Даже не знаю, - на лице вдруг промелькнуло мимолетно-шкодливое настроение, - предлагать разделить трапезу или мой собеседник, не отделяя себя от своего народа, предпочтет голодать, только чтобы не потешить иноземного принца своими нелегкими взаимоотношениями с дагорскими винами и едой.
Стянутые перчатки, несмотря на безнадежное состояние, были аккуратно расправлены и уложены на место - привычка к упорядоченной бережливости давала себя знать.
- Впрочем, думаю что и воду здесь подают тоже...

- Если бы это семейство только захотело, это действительно было бы отличным выходом. Как Вы думаете, это возможно? -   Николас успел еще улыбнуться, услышав вполне красноречивое свидетельство тому, что голоден тут не только он один, а потом...
- У нас говорят что голодный желудок - лучший стимул ко многим свер... - и договорить он попросту не успел, сбившись на полуслове: кёхуанец не просто посмел, он всею ладонью сграбастал пальцы слепого принца так, словно имел на это какое-то право. С самого детства, с тех пор как старший принц Дагора перестал, еще в деском возрасте, пачкать штанишки, с ех пор как он вообще начал считаться не-совсем-ребенком никто никогда не смел хватать его не то что за руки - вообще хватать. Да еще без перчаток! Николас побледнел, вскочил и, позабытым совершенно рефлексом схватился за отсутствующее оружие примерно одновременно - воспитание и горячая кровь сработали куда быстрее чем любое знание, все же заставившее немного притормозить. Шевеление слуг за спиною Николас прекратил сразу, коротким жестом запрещая вмешиваться, потому что... осознание пришло потом, помедлив и, собственно, еще несколько мгновений принц потратил на легкое ощупывание чужой "руки". Пусть мельком и вскользь, но достаточно подробно чтобы понять, почему именно волна чужих эмоций еще не вломилась в него, словно в открытые ворота. Не то чтобы это делало поступок кехуанского проходимца более вежливым, но более приемлемым - точно делало. Тем не менее из всей тирады неизвестного разбойника Николас, с трудом собирая по крохам не-услышанное, смог восстановить только то, что его куда-то зовут, при этом сравнивая с малохольными, но изящными Императорскими дочерьми. Не до конца успокоившаяся кровь немедля вскипела снова и Николас, осторожный, разумный, спокойный Николас сделал то, что делать было ни в коем случае нельзя: он согласился.
- Своего Императора Вы, разумеется, вольны считать кем угодно... А в Дагоре короли не бабы, пусть даже Вам того и хотелось бы...
Пальцы слепого безошибочно точно надвинули обратно на лицо маскерадную маску, прячущую надежно и скулы и выступивший на них яркий румянец. Одного слова и одного взляда было достаточно, чтобы все кроме Леонарда сделали шаг назад, от старого слуги избавиться было бы сложнее, но как раз его Николас совершенно не стеснялся и не замечал - гнать его было все равно что отпиливать себе ногу: не умно, муторно и незачем, - делать этого Николас не собирался. А собирался и сделал он только одно - вскинул голову, вздернул подбородок и...
- Ну что же, идете?

Отредактировано Николас Мэйн (2012-08-19 00:46:22)

Николас оценил. То есть сперва он оценил лапищу кёхуанца там, где быть ей совершенно не полагалось, а вот потом уже - рост этого наглеца. Поговорку про мелких, но кусючих и прыгучих не по росту была не иначе как выстрадана народом, то есть абсолютно правдива: неугомонный проходимец уже тащил Николаса вслед за собою, заставляя врезаться в не успевших убраться с пути гуляющих благородных прохожих. По правде казать едва не потерявшийся сзади Леонард никогда таким галопцем с подпрыгиваниями принца не водил и уже через несколько совершнно незнакомых поворотов, соударений, дворов и переходов Николас насмерть потерялся и заблудился в собственном городе. Нет, он, наверное, смог бы со временем добраться до узнаваемых мест и площадей, но сейчас приходилось покрепче уцепиться за предложенную руку и сконцентрироваться на том, чтобы не упасть, да не потерять на лету маски. Впрочем, по сравнению со случившимся далее пробежка по кривоватым и перепутанным переулкам старого Дагора была делом приятным и развлекательным - троллью руку Николас инстинктивно пожал, а вот при предложении мяса явственно не совладал с лицом. Есть почти что перехотелось, но удалось все же и освободиться от железной хватки Кагито и уцепиться за услышанное.
- И воды не пьем! - принц подхватил слова хозяина как свои родные, попадая ровнехонько в тон и стиль речи малость поддатого гуляки. Как там говорила его старая кормилица про свою деревнскую свадьбу?
- Кролей! С диким луком, чесноком и барбарисом, - Николас отчаянно надеялся что данное блюдо достаточно деревенское, чтобы его ничем не выдать, - воды, вина и... - что так кёхуанец звалил? А, - и пива - ему!
В качестве компенсации всяческих неудобств Николас стремительно ткнул своего провожатого кулаком под ребра, вполне дружески, но метко.
- А то от его жалоб на местное вино скоро не только молоко - вода сказится!
Размеров предлагаемого кроля принц не видел, а то, может, и убоялся бы, - зато не ьыло видно и сопровождающих. Было достаточно трех секунд, чтобы представить себе что именно и кто именно ему скажет уже завтра, но... с другой стороны, если уж вляпался, почему не получить удовольствия?

- Дешево ж ценится дагорское гостеприимство, коли попрекают покушениями на жизнь. Айя, хозяин, а гость-то твой, чай хлебосольности нашей ни разу досыта-то то и не хлебал? Все по дедовым словам только, так ли? Тоург, а не показать ли нам легенде как в Дагоре нынче кормят?
Короткий толчок в плечо кёхуанца должен был, Николас на это надеялся, быть направлен в сторону скамей и столов. Сам он надеялся на разумность незнакомца, на то что хмыкнувший Леонард стоял там-где-должен был и на то чутье, которое иногда-то должно выводить пьяных, дураков и авантюристов по кривой, да к цели. В конце концов, несмотря даже на болтающийся у пояса подвесок от "дедушки инквизитора", а именно авантюрой все это действо и было. Хорошо хоть задуматься над ним Николас не успевал - хохотал да подкалывал тролля, принюхивался да расхваливал наметанные на стол закуски (сыр пах так, что и зрячий бы, глаза закрыв, не промахнулся - острый, размашистый запах, проюивающий едва не до слезы), слушал байки, да ладонью по столу хлопал, вздымая из-за маски брови, мол и верю вроде, да только брешешь же, гостюшка. Прислушиваться за правдой принц сейчас не хотел - играть в рассказчика и слушателей было интереснее, к тому же кёхуанец явно дело это любил. Как, впрочем, и привирать немного...
Было даже жалко что все кончилось так быстро, что еда - уже вот тут и теперь рассказам конец, хоть и на время. Было жалко времени и немного грустно и очень, очень голодно, поэтому мясо все же пришлось кстати, а вот чтобы ответить - пришлось сделать титаническое усилие, разом поглотив кусок не меньше чем с кентаврью переднюю ляшку.
- Боюсь что Вы правы. Хотя сегодня всем можно всё и, вздумай Вы звать меня хоть полным именем - только посмеются, ведь меня не может тут быть. Впрочем, рассчитывать на это неразумно - пусть будет Аллен. Любые производные.
Веселье разом скатилось, словно вода с гуся, оставив только неприглядный до отвращения факт, да тихо пробегающее время. Есть расхотелось почти совершенно и пальцы слепого, нащупывая, неловко перевернули полный стакан. Почти что повтором. Для того чтобы веселиться приходилось делать усилие, но голос все еще был звонок:
- Тоург, наше вино залетному гостю не по нраву - плесни по стаканам Маскарадной настойки, а я... глядишь и смогу оплатить тебе такое разорение!

Николас, даже если бы знал, с кем имеет дело, даже если бы представлял, насколько у негаданного "товарища" больше питейского опыта, даже если и подозревал бы, что замысел его по опаиванию (с обной-то порции? смешно, право) приезжего гостя не удастся, - все равно бы сделал как сделал.  Оттого просто, что не имел цели как-то специально железнорукого до похмелья довести. В своем роде это была верность традициям - положено Маскарадную пить, так уж давайте тогда ее пить. И никакая тревога Леонарда, сочащаяся неприятным холодком из-за спины и по ней же марширующая легионами мурашек, никакая насмешливая и игривая готовность вестись на подначки, демонстрируемая кёхуанским гостем, - ничто это помешать Николасу не могло. Он же решил. Он же сказал, велел, предложил - теперь дороги обратной нет, да он ее, по совести если, и не искал ни единого мгновения.
- Поровну, Тоург, поровну лей! - звонкое и насмешливое возмущение в голосе долженствовало привести к честному и правильному розливу по бокалам. Нет, Николас совершенно уверен был, что трезв не останется и с полупальца настойки, так зачем же меру знать? Чего ради? Ради завтрашнего тусклого и занудного утра? Вот еще, думать о таком на Маскараде - кто рассчетом одним на празднике движим, тому Татес потом припомнит, мстительно и как нельзя более "вовремя".
- За веселье! - толстопузые бокалы сталкиваются и скоро все пальцы уже в Маскарадной, запах бьет в нос, не давая ни опопмниться, ни поосторожничать, ни раздумать - Аллен знает, как нужно пить это, - ирония такая, но он видел и помнит прекрасно и сейчас, совсем не специально, но просто копирует манеры с давнего Маскарада, оттопыривая немного локоть и залпом опрокидывая в себя... тепло. В голове почти сразу становится легко и звонко, но она, голова которая, она еще понимает, что это не просто так и не дает движениям стать разлапистыми. Николас, даже не сосредотачиваясь, куда более аккуратен в жестах, чем на трезвую голову и все дается как-то... легче, что ли, - оттого и хочется больше, еще больше, всего и сразу, забыв о пришепетывающем голоске потаенных страхов. От сотрапезников, Аллен наконец-то вспоминает нужное слово и улыбается широко и открыто хозяину заведения, от них всех веет теплом и какими-то славными травками. Уютно.
Ноги исправно держат дагорского принца, разве что сдержанность в желаниях подается перед напором Маскарада и Маскарадной, заставляя, безошибочно угадав бокалом стол, хлопнуть по столешнице опустевшей посудой.
- Веселиться - вся ночь впереди. Ешьте быстрее и идем, не только же брюхо радовать!

Быть иль не быть? Достойно ль...

Воистину этот день был посвящён Татесу и изгибистым поворотам судьбы... в равной степени. Наверное целью этого урока было дать понять слепому принцу. что ему не по силам общаться на равных... или что ему не понравится такое общение, или... Татес, вариантов могло быть множество, но пока, пока Николас начинал закипать - сегодня все словно целью поставили себе вывести его из себя. И Первый Инквизитор, Леон де Виррид, которого так некстати пришлось оттаскивать от кёхуанского генерала, и сам Белый Тан со своими многослойными и неявными конструкциями туманных предложений, и даже тайсей, недвусмысленно пытающийся подпихнуть его, Николаса, к принятию определённого решения. Впрочем, последний, возможно, действовал так не из хитроумной рассчетливости, а от внезапного деятельного сочувствия - беда была только в том, что такого рода сопереживание (а эмоциональный фон кёхуанца Николлас волей-неволей чувствовал) было совершенно не к месту и, вместе с категоричным предложением (и изрядным количеством уже выпитого) подталкивало к совершенно ребяческим поступкам. Например к тому, чтобы стукнуть кулаком по столу и тоже повысить голос.
Как бы Николас не "держал фасон", многолюдные сборища были ему утомительно-непривычны и, не будь предложение камерария Дагора таким... настойчиво-прямым, он, вполне возможно, ухватился бы за эту возможность ускользнуть от многолюдья толпы.
Но не теперь...
Ладонь "господина Аллена" безошибочно ложится поверх железной "лапы" тайсея кёху - благодарностью за заступничество и неожиданно крепкой хваткой затянутых в тонкую кожу внутренних перчаток пальцев.
Ладонь Николаса, лёгшая поверх "клешни" тайсея демонстрирует всем желающим и, в частности, Леди Камерарию, стандартный амулет Инквизиторов: нет, он не один и его не нужно "спасать". Пусть даже побрякушка Его Милости пока не активирована, это решительно никакого значения не имеет, ведь Николас ещё не завершил разговора.
- Я непременно воспользуюсь Вашим предложением, Ваша Светлость, - карточный домик легкомысленной болтовни рушится от упоминания очередного титула, а венценосная особа отрывается от ставшей бесполезной и ненужной уже кружки, - когда должен буду занять своё место на церемонии завершения Маскарада. Надеюсь, что в Ваших силах до тех пор составить мне компанию? Я не прошу о невозможном?
Интонации принца легкомысленны и невесомы, но это совершенно и явственно не просьба, пускай и не угроза - тоже. Это же просто Маскарад... - пауза для возражений оставлена, но не настолько длинна, чтобы мадам герцогиня успела и впрямь возразить.
- Тогда, пожалуй, нам нужно что-то более подходящее для дам, чем Маскарадная.