Тао|Господин Бушидо

[float=left][/float]   Тао родился в настоящей династии жрецов луноликой Маан и пойти бы ему по стопам отца, если бы не упрямство и взрывной характер (над сдерживанием которого он впоследствии работал долго и, к счастью, успешно) - семья от своего мятежного сына отреклась, а тот стал самым простым ронином, одним из многих. И быть бы ему неизвестным воином, не попадись он на глаза Белому Генералу Тану, да не окажись в почетной Императорской страже. Правда работенка на пробу оказалась совсем не такой сахарной, как на первый взгляд. Как случилось, что присягнувший на верность одному разумом, сердцем оказался верен другому, к тому же чужаку? Как вышло, что этот чужак стал для Тао господином, за которым хоть к Древу, хоть в Коннахт, хоть на Велиалор пешком. И все-таки оказаться одному в чужой и чуждой стране очень сложно. Но благородный муж идет не тем путем, что легок, а тем, что труден. Потому, вопреки дуэту разума и инстинкта самосохранения, фурий, вслед за господином Хеликсом, отправился из родного Кеху в Дагор, где и пребывает по сей день.

Процесс пробуждения молодого господина и неизменно следующих за оным церемониалов, как полагал Тао, пережить будет не сложнее, чем ночную вахту у покоев Микадо в день поступления новых наложников. Оказалось совсем наоборот. Служба во дворце ни шла ни в какое сравнение с новой. В Кеху по крайне мере слуги были выдрессированы так, что их было не видно и не слышно, а здешние напротив напрочь перекрывали голос Николаса-сама, да еще и позволяли себе говорить ему наперекор!
Неслыханная наглость!
В отличие от всех этих дагорцев во главе с Леонардом (единственным кого Тао знал по имени и считал за старшего), фурий был отличным слугой. а потому все же вычленил из разноголосицы слова гоподина и буквально одним хмурым взглядом выпроводил половину присутствующих за двери. Вторая половина тихим шепотом повозмущалась, но Тао был неумолим. Особенно долго шипел лекарь, подозрительно похожий на ядовитую змею, но и он, твердой рукой стража... вернее, заботами господина Хеликса, уже личного телохранителя принца Николаса... в общем был выдворен за пределы комнат принадлежащих Его Высочеству.
Словно в шутку, последние слова принца слуги услышали ровно в тот момент когда фурий закрывал дверь. К слову, последний надеялся, что никто из них не заметил предательского румянца у него на щеках. Спать в постели хозяина было бы совершенно неприлично, по крайней мере по собственной инициативе, но спать у его кровати было вполне обычной практикой.
На несколько минут в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь еле слышным шуршанием ткани. Похоже, что его самого Николас считал предметом интерьера. Наконец кехуанец не выдежал.
- Николас-сама, - фурий согнулся в глубоком поклоне, заранее извинясь за свое поведение. - Если позволите, я открою окно? Запах лекарств не прибавит Вам здоровья.

Тао|Господин Бушидо

[float=left][/float]   Тао родился в настоящей династии жрецов луноликой Маан и пойти бы ему по стопам отца, если бы не упрямство и взрывной характер (над сдерживанием которого он впоследствии работал долго и, к счастью, успешно) - семья от своего мятежного сына отреклась, а тот стал самым простым ронином, одним из многих. И быть бы ему неизвестным воином, не попадись он на глаза Белому Генералу Тану, да не окажись в почетной Императорской страже. Правда работенка на пробу оказалась совсем не такой сахарной, как на первый взгляд. Как случилось, что присягнувший на верность одному разумом, сердцем оказался верен другому, к тому же чужаку? Как вышло, что этот чужак стал для Тао господином, за которым хоть к Древу, хоть в Коннахт, хоть на Велиалор пешком. И все-таки оказаться одному в чужой и чуждой стране очень сложно. Но благородный муж идет не тем путем, что легок, а тем, что труден. Потому, вопреки дуэту разума и инстинкта самосохранения, фурий, вслед за господином Хеликсом, отправился из родного Кеху в Дагор, где и пребывает по сей день.

Тао дернулся было навстречу руке и замер, преклонив колено, в каком-то несчастном сантиметре от пальцев монаршей особы. Он не имеет представления почему так изменилось лицо принца, который будто вспомнил о чем-то желанно-несбывшемся, но сам думает до невозможности схожее.
Если бы упрямство его вылилось не сквозь трещину в чаше. а перелилось через край, то возможно он не стал бы стражем Императора, а уплыл бы в Академию или Дикие Земли, путеществовал бы по всему Мисту от края до края. И не корил бы сейчас себя за то, что не понимает, совсем не понимает Дагора, не чувствует его нутром как свой бесконечно далекий родной Кеху, а между тем не имеет ни возможности ни желания покидать холодный серый замок холодного серого города.
- Да, господин, - тихо отвечает фурий и неслышно отступает назад - на поиски стула для госпожи Алисы.
Кто бы мог подумать, что ноги обутые в гэта могут ступать столь бесшумно? Никто, да и не могут они. Чтобы не раздражать молодого господина щелчками подошвы о пол, кехуанец остался бос.
Не проронив более ни звука, обозначая свое присутствие лишь тихим шорохом ткани и тихим скрипом придвинутого для принцессы... не совсем стула, скорее чего-то среднего между скамеечкой и пуфом, позволяющего не по-королевски облокотиться спиной и чуть... расслабиться, отпустить бьющуюся внутри маленькой бабочки дрожь, которая в этих комнатах совершенно неуместна.
Самому же застыть у стены каменным изваянием оберега, не хуже горгула, прикрыть глаза, оставляя венценосных особ почти наедине, и только прислушиваться к каждому шороху по обе стороны двери.
Не случилось бы чего...