Нильзаар не любил, когда к нему прикасались. Дергался, съеживался, выворачивался из плена чужих объятий, словно они обжигали его, принося невыносимую боль. Он был достаточно… сдержан, чтоб не выказывать собственного недовольства явно, но все, кто знал штаб-офицера достаточно хорошо, держались на расстоянии, инстинктивно ощущая это неприятие. Но почему-то сейчас, когда обер-офицер тринадцатого дозора обвился вокруг, обнимая Элуна, словно маленького ребенка, тот не отреагировал. Может быть, так и должно быть на самом деле. Когда очень больно, а плакать не получается.
Серафиму очень хотелось спросить, за что его благодарят, но он боялся, что этот вопрос вызовет у него самого натуральную истерику, которая будет не чета тому смеху, что последовал за всплеском хаоса тогда, когда все еще даже не началось. А лимит истерик для штаб-офицера на сегодня был определенно исчерпан.
- Они уносят Кольрауна, - негромко сказал Элун, кивком указывая на тело на носилках. Ему было даже не интересно, смотрит Келлан или нет. – Его сводная сестра была драконом, и алхимики растащили ее на чешуйки, когда ей было семь лет. В армию вступил сначала его старший брат. Его убили полгода назад.
Нильзаар помолчал, безучастно глядя, как воины с носилками исчезают за поворотом. Сейчас нужно было молчать. А еще лучше встать, поблагодарить тринадцатый дозор за содействие, пообещать… что-нибудь.  Что-нибудь хорошее и совершенно неважное сейчас, когда несколько воинов Марода больше никогда не откроют глаз. Но Нильзаар был слаб. Рана была совсем не при чем, он был измучен правдой и ее осознанием, а еще – чувством вины, которое было, наверное, куда меньше, чем обязано было быть.
- Он бы все равно кинулся их убивать. Семья – это ведь очень важно. Ради нее можно сделать что угодно. А приказы это… - Элун помолчал еще и покачал головой в ответ на свои мысли. – Приказы – это слова. Мы должны были спасти детей. Мы спасли бы их, если бы пришли вчера. Если бы я понял чуть раньше. Я недостаточно быстро думаю и теперь дети – это белая липкая жижа, раскатанная по подземельям.  Вам не за что меня благодарить, обер-офицер Марод. На Вашем месте, я бы меня придушил.
Нильзаар закрыл глаза. Даже под теплым плащом было холодно. Над Академией вновь поднялся ветер. И, наверное, было бы лучше, если бы он был Ветром Перемен.

Отредактировано Нильзаар Элун (2012-08-07 00:43:35)

Сына обер-офицера Марода Нильзаар, разумеется, знал. Он знал всех своих подчиненных, каждого из воинов, включая новобранцев, которые еще никак не проявили себя, что и говорить об одном из старших. Но сейчас он предпочел бы не знать. Не помнить. Научиться забывать лица, имена, личные дела, которые хранились в памяти штаб-офицера куда надежнее всех архивов и никуда из нее не исчезали, как бы ни хотелось. Келлану хотелось утешить Элуна, но он добился лишь очередного выматывающего приступа тоски, от которого хотелось сложиться пополам и завыть – просто потому, что было слишком больно. Они все умирали, а он ничего не делал. Мароду должно было быть хуже, чем ему, снова подумал серафим. Поэтому попытка утешения становилась вдвойне непонятной. Слишком… благородной, что ли.
У нага, очевидно, входило в привычку таскать штаб-офицера на руках. Нильзаар не сопротивлялся, несмотря на то, что был должен – Марод был изранен, измучен и устал. По сути, это его нужно было унести куда-то, где ему будет тепло и спокойно, это было бы логично и правильно, но Элуном овладела какая-то странная апатия. Он ничего не чувствовал. Он не желал отдавать никакие приказы. Ему больше не хотелось говорить, даже если слова варились в нем, как в алхимической котле, и грозили разорвать его на части. Но луковица под нос все равно оказалась слишком неожиданной, чтоб никак на нее не отреагировать.
Нильзаар недоуменно хлопнул глазами. Раз. Другой. Едкий, резкий запах ударил по чувствительной слизистой и, наконец, против воли, заставил зажмуриться и вышиб невольную слезу.
- Это… - Элун вновь взглянул на нага, услышал, наконец, что тот говорит и с губ его сорвался нервный смешок. – Очень оригинальный… взгляд на происходящее, - Нильзаар вновь зажмурился, вытер выступившие слезы тыльной стороной ладони и вдруг засмеялся. Ему пришлось упереться рукой о стену, чтоб не упасть от смеха, который все нарастал и нарастал, мешался со слезами, вызванными то ли луковицей, то ли еще чем-то. – Боюсь, увидев такую реакцию, мои воины скорее испугаются – и мертвые, и живые… У-берите это от меня, ради Даана. Я в порядке. Честно. Я не пойду вешаться.

Отредактировано Нильзаар Элун (2012-08-11 15:24:53)