В эту минуту никто не узнал бы в серой фигуре, скользящей по грязным улицам Дагора, Маршала Магии Бхимасену Ксашии. Длинные лазурные волосы были связаны в тугой узел на затылке и надёжно спрятаны под капюшоном. Золотая серьга-полумесяц исчезла со своего законного места, привычные неброские, но дорогие одежды заменил собой поношенный дублет, протёртые в коленях штаны и неудобные сапоги из грубой кожи.
Мужчина с трудом подавлял желание лишний раз поправить какой-нибудь элемент одежды. В тайне Сена немного гордился своим аскетизмом в выборе гардероба, по сравнению с другими придворными. Он позволял себе кривые усмешки, наблюдая за тем как видные щёголи соревнуются в цветастости нарядов и их дороговизне, спуская свои и родительские состояния, влезая в долги… Разве не глупость? И вот теперь барон вынужден был признать, что тот мальчишка, способный босиком прыгать по скалистым спускам в ущельях Амирана, остался где-то далеко в прошлом, а сегодняшний барон Яяти стал чересчур изнежен, раз теперь не в силах носить одежду, что сидит не по фигуре.
Но необходимость заставила сиятельного Маршала Магии  обрядиться в обноски своего слуги и отправиться в самые отдалённые закоулки Дагора, туда, где зарождается сама сущность Города Масок, его низменные желания и мелочные уродства души.
Узкие вонючие улочки навевали не самые приятные мысли. Несмотря на всю свою любовь к Дагору, Сена до сих пор не мог понять стремления мистчан объединяться в такие густонаселённые коммуны, где дома едва ли не налеплены друг на друга, а продукты жизнедеятельности в особенно дождливую погоду реками текут по улицам города.
Ему хотелось взлететь, подняться в небо, растворившись в его сумрачной синеве приближающегося вечера, но он не решился, ему не приходилось облетать эту часть города, и Маршал опасался, что просто не заметит нужный закоулок.
Ещё утром барон и не предполагал, как ему предстояло провести вечер…
- Он мёртв, - Рилл замолкает и смотрит на него с некоторым любопытством, словно желая знать, что предпримет Сена теперь.
Красиво очерченные губы сжимаются в тонкую нить, серебристые глаза холодеют. Всё пошло не так…
- Умереть так глупо, - раздалось из-за спины. – Закололи, как свинью, и что толку, что он был магом? А, Сена?
Сухой смешок даже заставил Ксашии ненадолго остановиться и обернуться. Его друг, помощник и, можно сказать, брат Рилл Леонхарт медленно брёл позади. Фурий тоже был одет неприметно, но толку от этого было мало, рапира, что висела на поясе мужчины, стоила целое состояние, а с ней фехтовальщик не расставался практически никогда. Отговаривать её брать с собой было бесполезно, так же как и заставить отпустить Маршала Магии одного, фурий отчего-то был уверен, что синевласый не сумеет постоять за себя в дагорских подворотнях. Спорить с ним также было бесполезно, поэтому мужчина просто смирился.
- Давай, не будем обсуждать это здесь, - спокойно заметил сульфин, напоминая об осторожности.
Рилл лишь пожал плечами, ситуация, как ему казалось, яйца выеденного не стоила, даже если этот артефакт был так ценен…
Лёгкой тенью скользнув в переулок, Бхимасена замер – на месте убийства Бернихмана осматривалась незнакомка, не обычная зевака из тех, кому только дай посмотреть на казнь или кровопускание, а некто, кто вполне осмысленно искал что-то в мутно-грязных водах. Что-то похожее на подсказку?
Три фигуры в плащах с капюшонами многозначительно молчали.
Первым не выдержал Рилл.
- Кхем, здравствуйте, милая леди, - последнее фурий добавил с некоторым сомнением. – Позвольте узнать, что вы делаете на месте преступления?
Сульфин  недовольно покосился на помощника, но промолчал, позволив тому вести разговор. Рилл был не слишком известен простому люду, разумнее было поменяться с ним ролями, притворившись обычным гвардейским магом, посланным в помощь офицеру для расследования преступления. Но в то же время…
Осторожный взгляд серебристых глаз из-под капюшона. Нельзя говорить от этом.
Бхимасена чуть устало вздохнул, он знал, как рискует, из-за такой, казалось, мелочи. Если бы кто-нибудь узнал о том, что сейчас в этом переулке правит балом его слабость, Маршала раздавили бы мгновенно. Но кто мог предположить, что все мысли барона Яяти направлены на смерть этого ничтожества Бернихмана и то, что, возможно, он унёс с собой в могилу?

Отредактировано Bhimasena Ksashii (2012-07-28 17:29:26)