Начало игры

Лавка "Полынь и ковыль", день

"Чтож, этот день действительно был не таким как другие..." - подумал Альберт, вспоминая утреннее напутствие Микаэллы. Последнее время он достаточно активно помогал поддерживать порядок в городе (разумеется в меру своих сил), что ясное дело помогало и ему - создавало хотя бы какое-то движение на его бесконечном пути к самосовершенствованию. Сегодня же на улицах Дагора было не просто оживлённо - туда, в прямом смысле, выползли толпы. К сожалению это не были толпы, празднующие Рождение Короля, увы то были толпы алчущих плоти зомби.
В общем-то живых мертвецы дело конечно не очень редкое, но всё равно неприятно. К тому же - эти были какие-то странные. Они оказались какими-то заразными - при укусе они постепенно превращали человека в одного из них и возможности помочь бедняге уже не было. Зато был способ обезопасить других людей от такой же участи - нужно было просто пустить небольшую тёмную иглу между глаз мертвеца и ему уже было не встать.
Так вот и прошел день у Альберта Серого - он метался по городу, помогая страже, зачищал в одиночку небольшие районы, докуда ещё не успевали добраться, но в первую очередь он всё-таки заботился о людях, попавшихся в лапы тех тварей. Справедливости ради, стоит заметить, что он спас сегодня кучу жизней, однако почему-то на душе у него было очень неспокойно.
Сперва он переживал за Мику, которой не оказалось в лавке, куда он почти сразу наведался чтоб если что помочь ей, однако сейчас она уже нашлась, а тревога осталась. Скорее всего его беспокоили эти бедные люди, с их превращениями. Ему попросту было их жаль. Если же углубляться - Серый не только жалел их, но ещё и думал о том, что возможно его ждёт нечто подобное. "Вот, казалось бы, живу себе - живу, а потом "фух!" и всё - развалится тело, исчезнет человечность, останусь тёмной тварью, жадной и бездушной..." - размышлял он, переступая порог.
На улицах уже было спокойнее - почти везде зомби были умерщвлены (окончательно) и можно было постепенно возвращаться к привычной жизни, разумеется после капитальной уборки.
И вот, он и Микаэлла вошли в лавку.
- Ты заметила? - спросил он её, - Дверь-то открытая была и что-то мне подсказывает, что она не просто так была открыта, а тому имелась какая-то веская причина...
Аккуратно пройдя внутрь, он обнаружил, что задняя дверь лавки, ведущая во внутренний дворик - тоже открыта, правда, в отличии от входной двери, которую видимо вышибали, эта была просто распахнута настежь.
- Похоже пока нас не было сюда кто-то в гости зашел. Может кто-то из соседей? - спросил мужчина сам у себя, просто под нос.
Когда они шли в лавку - ворота во внутренний дворик были закрыты, стало быть если кто-то и вошел то именно здесь. Альберт прошел вперёд, вышел во двор и прислушался. Их хлева доносились какие-то странные звуки. Подойдя к закрытой двери он остановился - на двери была кровь.
- Микаэлла, осторожнее - там похоже кто-то есть, - окликнул он свою спутницу, указывая на амбар.

Наверное иногда, ради профилактики разумеется, стоило обижаться на Микаэллу, но чего-чего, а обижаться на неё было не просто. Слишком уж свыкся Альберт с мыслью о том, что они верные друзья, славные товарищи и вообще - она ж ему была практически семьёй (уж сколько они вместе жили) и в итоге ругать её или обижаться - не получалось.
Пока она отбежала за луком, он мысленно ругнулся, окрестив её "неразумной" - мало ли кто мог засесть в сенях. Но она вернулась и всё вроде как обошлось. Жесты её мужчина просчитал верно и потому постарался не заслонять ей обзор.
Их наверняка уже заметили, особенно его - наряд Серого в общем-то подразумевал определённую толику внимания. При чём большую. При движении, он издавал звон, не хуже чем от бубенчиков, из-за волочившихся по земле металлических аксессуаров на подобие цепей. Разумеется, в такой день ему не выгодно было внимание - всё-таки когда кругом враги лучше сесть и закрыть голову руками - но то, что Альберт привлекал к себе много внимания значило, что куда меньше внимания к себе будут привлекать другие. В общем, он и не сомневался что стоит одеть - к тому же, сей костюм был его любимым одеянием. Оно скрывало тело под толстым слоем ткани и защищало от ушибов, помогая сохранить тело. К тому же - в бою оно имело ещё одно полезное свойство, которое так любил Альберт...
Но был и минус - руки можно было держать только перед собой или опустив, то есть спинку там почесать или указать резким движением высоко в небо - было трудно. В этих самых руках (а точнее в правой) проклятый держал свой серебряный посох, с совиными перьями, на который обычно и опирался при ходьбе.
Посохом он толкнул дверь (она не была заперта и открывалась во внутрь) и сделал Мике жест рукой, чтоб та затаилась. Дверь распахнулась, осветив часть хлева. Какая-то тень дёрнулась и скрылась во тьме. Однако это было не то, что привлекло внимание мужчины. Он тяжело вздохнул, видя сгорбленную фигуру, дёргавшуюся из стороны в сторону. Когда на фигуру упал солнечный свет - она развернулась, дав увидеть крайне неприятную картину. Это была немолодая женщина с уже седыми волосами - её лицо было запачкано кровью, одежда местами разорвана, а тело покрыто многочисленными ранами. Глаза её были пусты и покрыты мертвой белой плёнкой, а местами и кровью.
- Смотри на меня... смотри мне в глаза... так... Эа ла арн эр... - прошептал мужчина, вызывая небольшой сгусток энергии прямо у себя между глаз, а когда тварь медленно пошла в его сторону пошатываясь из стороны в сторону - выгадал момент и отпустил этот сгусток мрака, отправляя его прямо в её голову.
Игла прошла навылет и растворилась как только вышла из головы той, кого должна была упокоить. Но тут произошло неожиданное. На Альберта напали. Это было маленькое существо, закутанное в какие-то тряпки. Оно отчаянно верещало и кричало о несправедливости мира:
- Зачем! Зачем?! ЗАЧЕМ?! Ааааа!!! Зачем ты это сделал?! Что ты с ней сделал?!
Мужчина такого совсем не ожидал, так что был повален на землю и лишь заслонился посохом. Оказавшись на уровне существа, он понял, что это маленький фавн, завёрнутый в какие-то обноски. Совсем маленький - ему вероятно было чуть больше десяти лет. Он отчаянно колотил и пинал Серого, который только ошеломлённо смотрел на маленькое существо, не имея сил или возможности выразить ничего, кроме огромного удивления происходящим.
Боли он не чувствовал, поскольку тело уже давно теряло возможность чувствовать, но внутри у него всё сжалось. "Кем она ему была? Почему он так отчаянно из-за неё дерётся? Он не понимает, что произошло бы если б мы не пришли?" - думал Альберт, но одна мысль быстро затмила все остальные, - "Кто она ему была? Мать? Старшая сестра? Тётушка? Почему он не может успокоиться?"
Мужчина совсем не защищался, только прикрывал голову, держа на уровне лица посох, а так - сидел на земле опираясь второй рукой и не давая себе завалиться - молча снося удары ребёнка, которого сейчас спас.
Это было поистине странно. Сегодня он спас многих и все были рады - были благодарны. Однако теперь он спас ребёнка и всё, что спрашивал этот ребёнок "Зачем? За что?!". Альберт был поражен не тем, что ребёнок горевал по убитой, а тем, что он никак не мог принять то, что только что произошло.

Серый медленно встал, всё ещё как-то странно глядя на мальчишку-фавна. Ему было неуютно от того, что он довёл ребёнка до слёз, но что поделать - жизнь-то спас. На реплику Микаэллы о старении он ответил помедлив:
- Так... ребёнок же...
Ему  вдруг пришло в голову, что попадись на его долю необходимость убить ребёнка обратившегося в тварь - он бы наверное не знал что делать. Может быть даже замешкался бы слишком сильно...
Ребёнок быстро перестал вырываться и начал рыдать.
- Эй-эй, успокойся! Всё уже хорошо! Скоро мы вернём тебя родителям!
Мальчонка сперва продолжал плакать, но видимо поразмыслив начал успокаиваться и вскоре пришел в себя окончательно. Хотя сложно было сказать точно - пришел ли. Он просто успокоился, что для детей в общем-то было странно - они ведь такие эмоциональные.
- Обещаешь? - спросил он у мужчины, после чего уточнил, - Обещаешь вернуть меня к папе?
- Разумеется! - ответил с улыбкой проклятый, - Отведу и глазом моргнуть не успеешь!
- Это хорошо... - маленький фавн будто этого и ждал, - Тётя, а ты обещаешь?
Альберту вдруг показалось странным, что мальчонка так быстро пришел в себя и теперь стоял, казалось, вполне спокойный и довольный. Это было немного странно, но он не стал обращать на это слишком много внимания - всё же это просто ребёнок.
Вокруг вроде бы больше никого не было. Женщина в сарае - уже мёртвая - теперь была мертва окончательно. Больше никого слышно или видно не было.
- Да уж, - пробурчал Серый, - День богат на события, точно Мик? Как бы это не стало началом к чему-то ещё более дурному. Хотя конечно и это хорошим не назовёшь... Малыш - тебя хоть как звать-то?
- Мунни, - совсем без робости ответил маленький фавн и стукнул копытцем оземь.
"Всё-таки сегодняшний день был и правда странноват. Зомби, маленький Фавн, теперь вот спина зачесалась..." - думал проклятый. Последнее было страннее всего, особенно учитывая, что у Альберта ничего не чесалось уже несколько лет. "Дурной знак," - подумал мужчина, пытаясь посохом достать до спины, но из-за всего во что он был обёнут - терпя неудачу.
- Эм... Микаэлла, - как-то робко спросил он, - Ты мне спинку не почешешь? Мне никак не достать...

Чтож, вокруг всё стихло и, по примеркам проклятого, успокоилось. Где-то за воротами прошагало несколько стражников, гулко обсуждая произошедшее в городе. Они говорили что-то о причинах всего этого действа, но Альберт так и не разобрал что именно - слишком быстро они прошли мимо и слишком много голосов звучало разом. Народ очевидно был немного сбит с толку появлением мертвецов прямо в городе, но объяснение наверняка было довольно простым - скорее всего они выползли из под катакомб под Дагором. Слишком много камня было в этом городе и стоял этот камень отнюдь не на голой земле. Не даром это место называли "город интриг и тайн".
На слова Микаэллы о том, что она ничего не обещает, потому что слишком умна - Мунни показал девушке язык (незаметно для Альберта) и быстро отвернулся. Ребёнок крутился возле проклятого, очевидно поняв, что тот не против его защищать. Он даже порывался подпрыгнуть и почесать его спину, но не достал и был отстранён посохом:
- Осторожнее, малыш, мне нужно проверить дом, так что лучше держись поближе к тёте Микаэлле.
Осторожно двигаясь, опираясь на посох, Альберт привлекал к себе достаточно внимания, так что - если так кто-то и был, то он должен был уже давно вылезти на звон одежд проклятого. Дойдя до жилых помещений он открыл дверь и вошел внутрь. Пахло не очень хорошо, а точнее - мертвечиной.
Неспешно двигаясь, он сперва проверил дверь в подвал, но там ничего не было - она была плотно закрыта и запах там был куда слабее. Зато при приближении к его собственной комнате, которая находилась в угловом помещении за печкой - запах стал куда сильнее. "Быть может стоит закрывать дверь? Ну там... замок повесить... а заодно от Тавроса поможет," - подумалось Серому, когда он лишь тихонько приоткрыл дверь.
Та настороженно скрипнула и открыла Альберту нечто - оно было очень мерзкое и явно уже давно разложилось (скорее всего даже поднялось сюда из недр Дагора). Глаз у твари не было, но она разумеется могла видеть того, кто вошел и именно на него оно уставилось. Видимо оно ждало (если конечно могло), а может так просто сложилось, что как раз в момент, когда Серый открыл дверь - существо бросилось на него, рассчитывая очевидно порвать и сожрать.
Мертвец повалил его на спину и пытался вгрызться ему в лицо зубами, многих из которых не хватало. Смердело от него просто жутко - это ещё учитывая, что у Альберта в последнее время стал очень слабым нюх. Можно было представить что ощутила бы Мика окажись она в близости от твари, а оказаться ей было необходимо.
Мужчина конечно не дал уродине ухватить себя за лицо - он преградил ей путь своим посохом, выставив его между собой и зомби так, что тот неосознанно хватился за него, пытаясь прижать им проклятого. Нужно было прочитать заклинание - убить тварь, но сил отчаянно не хватало. Альберт был физически достаточно слаб, а сегодня он и так уже много колдовал, так что в такой ситуации все его силы уходили на борьбу с зомби и то, чтоб не дать ему сожрать себя.
- Экхгх... Ми... Мика... - пыхтел он, пытаясь дозваться свою верную подругу, - Мика... п-помоги!

Усилие, ещё одно, третье... казалось, что сил не хватит и вот-вот тварь рухнет на него, впившись своей мерзкой пастью прямо в лицо Альберта. Руки явно были не в самой лучшей своей форме, они были слабы. Он держался - держал тварь на расстоянии, понимал, что дел ещё слишком много... а может и не понимал. В этот момент в его голове было лишь желание выжить - он не думал о ком-то или чём-то, ни о других и не о чём-то возвышенном, просто думал, что нужно ещё чуть-чуть продержаться - выиграть время для Мики.
Разумеется - она не подвела. Сперва две стрелы вонзились одна в плечо, а другая в голову твари, а потом ещё и топор прилетел ей в шею, разрубив её и вылив всю требуху, что находилась внутри, на Серого. Из разрубленной шеи ничего особого не потекло, однако топор задел ещё и горло, а как раз из него полилось ошмётками и огрызками очень активно. Всем этим полило грудь проклятого, нещадно пачкая его одежду и бороду.
Несмотря на то, что запах был не таким уж и сильным - Альберт тщательно зажимал рот и нос, пока не оттолкнул от себя труп и не начал подниматься. Отряхиваться смысла наверное не было, слишком уж он был грязен. Можно было бы посетовать немного или по ехидничать, но Альберт был не из таких, так что просто сказал:
- Спасибо, знал, что могу на тебя рассчитывать!
Затем он кое-как поднялся и продолжил обследовать дам, предварительно отправив Микаэллу на свежий воздух. "Пусть присмотрит за парнишкой, да и не стоит ей этот смрад нюхать..." Никаких "гостей" более не обнаружилось. Вскоре явились стражники и, удостоверившись что тут все живы - забрали тела мёртвых.
Мальчишка за это время успел совсем разгуляться - довольный шлялся по лавке, разглядывая, разнюхивая и растрогивая всякое. Он снял с себя лохмотья, оставшись почти без одежды, в одной только набедренной повязке. Казалось в такое время, когда на улице было уже время первого снега, не стоило так шляться, но маленькому фавну было плевать. Да и не ходил он особо по улице - предпочитая отсиживаться в лавке.
- Знаешь Мика, не знаю как ты, а мне так точно следует баньку принять... отмыться от всего этого. Думаю твои настойки, растворы и мази могут немного подождать, да? Спина вроде больше не чешется...
С этими словами мужчина отправился растапливать печь и носить воду в парную. Баню Альберт очень любил, хотя бы потому, что она заставляла его тело, которое всё больше и больше напоминало ему умирающее растение, чувствовать хоть что-то. Чем больше пара, чем жарче - тем сильнее тело пропитывалось влагой, тем больше был шанс появления новых разрывов, но тем больше ощущений возвращалось к обитателю этого тела. Как будто в этом влажном пекле была какая-то особая магия, возвращавшая его на время к жизни...
Увы, оборотница, которая заботилась о его теле куда больше нежели о его возможностях ещё чуть-чуть побыть человеком (которые в общем-то были завязаны на теле) никогда не одобряла этого пристрастия, а точнее одобряла, но не в той жаре и не в тех количествах - как хотелось Альберту. Почти всегда он соглашался с ней в этом, но увы - сегодня ему нужно было немного разрядиться.
Именно поэтому, он не стал особенно церемониться или устраивать длительные дискуссии - просто затопил баню, бросил вещи снаружи и голышом запрыгнул внутрь, когда там стало достаточно жарко. Увы... проклятый по прежнему чувствовал лишь холод, а от того поддал парку, набрав воды и плеснув её на камни. После этого он забрался на верхнюю полку, где всегда было жарче всего и попытался немного расслабиться...

Время летело незаметно. Собственно - как будто никакого времени и не было. Проклятый просто желал и дышал. Осматривал в тысячный раз парную, обращал внимание на каждую трещинку в брёвнах, на каждый кусочек смолы, что выходил из этих трещин и на каждое пятнышко, которые покрывали бревенчатые стены. Мысли витали где-то высоко, ощущения же кружили вокруг.
Чем жарче становилось внутри, тем сильнее было чувство, что он вновь оживает. Пара стало столько, что он потерял уверенность в том где находится. Альберт смотрел на стену и уже не видел всех тех деталей, на которые обращал внимание. Даже потолок и тот стал расплывчатым. Думать в такой жаре было практически невозможно, но это и не требовалось. Мужчина просто лежал и расслаблялся. "Вот оно - счастье... и ничего больше не надо!" - подумалось ему, хотя в общем-то счастьем это не было. Просто удовольствие. Эта мысль заставила Альберта поморщиться. Ему неприятно было думать, что он мог бы перепутать одно с другим. На секунду Серому даже подумалось - быть может зря он так держится за своё тело? Может быть если он не ослабит эту хватку, то вскоре это желанием сохранить свою человечность - станет причиной её потери?
Рука сама потянулась за небольшой кубышкой, набрала в неё воды в которую он ещё раньше набрал воды, а затем плеснула жидкость из неё на камни. Пара стало больше и он унёс куда-то все дурные мысли - жара вновь принесла блаженство.
- И как я без этого мог бы жить? - пробормотал мужчина себе под нос, но даже этой короткой фразы хватило, чтоб в отрытый рот набралось горячего воздуха, так приятно разошедшегося по горлу и всему рту.
Однако проклятый знал - приятное может его в конце-концов довести до дурного. Неизбежны будут новые разрывы, повреждения и прочее. А это значит, что Мика расстроится, что расстроило бы Альберта. Она ведь и правда ему дорога - верный товарищ, хороший друг, надёжная напарница - таких как она осталось мало. Другая бы вряд ли стала заботиться о нём с той же тщательностью и усердием...
Рука вновь прыснула воды и ход мыслей снова переменился.
Серый думал о солдатах, о страже, о людях, которых им нужно было защищать. Если б началась война, то к чему бы это привело? Ослабление Дагора, много боли, куча смертей и никакой нормальной причины чтобы можно было оправдать всё это. Ни одной достойной причины, но куча причин мелкий, гнусных, личных... обиды, желания и страхи - одних были причинами для гибели других. И ведь такие люди, которые рождают эти причины, очень редко шли в бой сами. В бой обычно шли такие как Альберт, руководящие более слабыми, более сильными, более везучими или невезучими - вскоре погибающими...
Ещё немного воды, разлетевшейся паром по парилке и кубышка опустела. Поборов желание остаться на месте и не шевелиться, Серый встал с лавки и вышел, быстро затворив за собой дверь, не выпуская жар. Посмотрев на свою руку, Альберт с удовольствием обнаружил, что она немного порозовела. Однако для него это "немного" было очень даже великим достижением. "Порозовела, кожа сморщилась немного, а ещё кажется... ах, чёрт, тот разрыв на возле безымянного пальца, который Микаэлла так тщательно заделывала в прошлый раз - открылся... эх... она меня убьёт," - подумалось проклятому, разглядывавшему свою собственную руку. Затем он набрал воды в сосуд, налив её из ведра, принесённого ранее и вернулся обратно.
Снова была жара, снова был пар, снова было хорошо. Ещё вставая с лавки он заметил, что от неё ему пришлось как-то "отрываться", а это значило, что на спине и правда новая рана. При чём похоже большая.
Вскоре в этом маленьком, полном пара мире, появилась Мика, а точнее появился её голос. Сперва Серый даже не понял где она - побродил немного глазами по бане и не нашел, а потом быстро забылся. В какой-то момент он почему-то начал фантазировать. Пожалуй, будь он в сознании, ему не пришло бы такое и в голову, но, будучи в полу-сознательном состоянии, он не сильно контролировал себя. В одной из его фантазий перед ним предстала Микаэлла, при чём в очень откровенном наряде.
И вот снова - её голос. Зовёт выходить. "Может и правда пора?" - вдруг пришел в себя Альберт, - "А то лезет в голову всякое..."
Он неспешно поднялся, отлепившись от лавки и слегка пошатываясь направился к предбаннику. В голову было то легко, то тяжко, тело очень хорошо пропотело и хотелось пить, что бывало редко. Надо было выйти, окатить себя хорошенько водичкой, вытереться припасённым заранее полотенцем и можно было бы возвращаться в дом.
Так он и сделал. Вышел. Однако в предбаннике его уже ждали, при чём это было не ведро с водой, а Микаэлла. Серый как-то странно посмотрел на её удивлённое лицо, хотел было спросить что не так, но спустя только несколько секунд понял что же именно было не так. В бане-то он был голый, а одежда его была в предбаннике. Живя практически без ощущений не приходилось заботиться об одежде, а жара в бане заставила его совсем позабыть о стыде.
- Эм, я...ээээ... - только и вымолвил проклятый, пытаясь прикрыться руками.
Увы, сделать это было не так просто, потому что его достоинство отнюдь не хотело скрываться под ладошкой. Фантазии, возникшие ещё в парилке, очевидно дали ему поводы для размышлений и оно теперь совсем не желало спать.
Пришлось соображать что-то ещё и хватать полотенце.
- Татеса на тебя нету... а стучаться? Ну или снаружи подождать?
Наверное смешно он сейчас выглядел - порозовевший, тощий до торчащих костей, весь в разрывах, которые местами были похожи на струпья, и трещинах, которые сцеплялись мазями Мики, с распущенными за спиной волосами, голый и смущённый. Пожалуй если б он мог вот так вот покраснеть - стал бы пунцовым.

Смущённый Альберт грозно посмотрел на Мику и взглядом указал ей на дверь. Она же решила зайти в парилку и постирать там вещи. Это было немного странно, учитывая, что в парилке было действительно жарко, но с Микаэллой всё было хорошо и к тому моменту как она вышла - его уже не было в бане. Он успел на скоро ополоснуться в предбаннике, после чего в скорости напялив на себя данные девушкой вещи, схватил посох оставленный тут же и - вывалился во двор.
На дворе было отнюдь не лето, но он этого практически не почувствовал. Всё ещё дико смущённый (всё же аристократическое воспитание давало о себе знать), Альберт немного походил по двору, думая что же с этим делать, но решил, что не стоит придавать всему этому слишком большое значение. Ну увидела голым... говорят крестьяне вообще в баню всей семьёй ходят. "Ничего в этом такого не было," - пытался убедить себя Серый.
Немного постояв на морозце убедить себя действительно получилось. Во всяком случае желание стоять на улице отпало.
Внутри мальчонка шлялся, то тут, то там, разнюхивая что тут, да где. Альберт перекинулся с ним парой слов, немного поболтал о том как тот себя чувствует и оставил в покое.
Когда вернулась Микаэлла, Альберт следовал всем её приказаниям и дал себя осмотреть почти что как ни в чём не бывало - разве что был излишне молчалив, однако когда она приготовила еду - понял, что с молчанием пора завязывать. Он подозвал Мунни и спросил:
- Так кем тебе была та женщина? Ну из хлева.
- Эта...? - мальчик задумался, но тут же, улыбнувшись во все зубы, заявил - Никто. Просто не хорошо убивать.
От такого ответа Серого аж передёрнуло, мальчишка же лишь хитро глянул на него и Мику, после чего потянулся к еде проклятого. Он не стал его останавливать. Не потому, что был настолько удивлён, а просто решил, что ребёнку нужнее.
На минуту он погрузился в размышления, а когда вернулся в реальность услышал:
- Вы ведь всё ещё готовы найти моего папу? Вы обещали.
- Да-да, обещал, - согласился проклятый, - И слово сдержу. Если расскажешь что-нибудь о нём - это очень поможет.
Фавнёныша уже подкармливала Мика, но тот всё равно по-тихому таскал еду с тарелки проклятого и тот не препятствовал. "Растущий организм - пусть ест, а мне-то что? После ещё поем, завтра может, а то всё равно не голоден сегодня." Ребёнок услышав, что от него не отказываются, начал свой рассказ:
- Ну, эт самое - папаша из дома свалил, когда маму сморило чем-то, ну, а я такой за ним... Он вроде как куда-то ушел - кажется вещи какие-то забрал, не знаю. Мне там кто-то помог, покормили - одна хорошая женщина, но не та, что в сарае была. А потом значит я слышал от дяди его знакомого, которого встретил, что он где-то пьёт. Только я не нашел где. Точнее нашел одно место, но меня оттуда быстро выставили и я не нашел где он. Но дядя Сындук говорил, что он крепко пьёт... наверное по маме тоже тоскует. Хорошо нам с ней было... эх... но не год же по ней тосковать...
- Год?! - перебил рассказ мальчика Альберт, - Ты что уже год один?
- Ну примерно... той зимой меня к себе пустила одна добрая женщина, я у неё жил, но уже не живу. Хочу отца найти. Так надёжнее, а то чужим я всё равно не нужен - рано или поздно прогонят прочь.
- Да уж... - Серый как-то не думал, что в Дагоре даже дети могут остаться одни. Он привык, что плохое случалось со взрослыми, но почему ему всегда казалось, что детей это не касается. Ну или он хотел так думать.
Вскоре тарелка Альберта опустела, а Мунни довольный и сытый заявил, что хочет спать. Дело уже шло к вечеру, поэтому это желание вполне можно было понять. Альберт кивнул мальчугану и сказал, чтобы тот полезал на печку и отдыхал. Когда мальчонка вставал из-за стола, где они сидел, то случайно уронил тарелку проклятого.
Уже вставший из-за стола Альберт рванулся чтобы поймать её, но вместо этого поймал руку Микаэллы, которая видимо сделала тоже самое. Он не чувствовал тепла её руки, но почему-то вздрогнул и отпустил её. Тарелка уже была разбита.
- Извини за посуду... надо будет нам новую купить... вот выдадут мне жалование за этот месяц - обязательно сходим на рынок и возьмём новую. Или даже парочку.
Он посмотрел ей в глаза и улыбнулся, почему-то подумав, что последнее время у них дела идут как-то не слишком хорошо. Хотя скорее всего эта мысль была связана у него с зимой. Не нравилось ему в холоде - тело в нём конечно лучше сохранялось, но вот чувствительность снижалась ещё сильнее.
- Эх, надо будет завтра поискать этого непутёвого родителя, который бросил Мунни. Пойдёшь со мной? По тавернам и пабам ходить конечно не очень весело, но это лучше чем весь день в лавке сидеть. Сможешь пока её оставить на демона нашего домашнего. Думаю он займётся. А ты отдохнёшь, можем даже по ходу поисков выпить. У меня кажется было ещё что-то в заначке...

Отредактировано Альберт (2012-12-26 18:21:32)

- Разумеется, - кивнул Альберт, - Мне тоже пришло в голову, что если отец его - совсем дурной случай, то парнишку лучше оставить тут. Другое дело, что он сам очень даже может быть и не захочет оставаться. Ты сама слышала, что он рассказал? Один раз уже сбежал. И ведь не факт, что его и правда выкинули. Всё же родная кровь не вода... - на мгновение пролятый задумался о том, что в общем-то не ему о таких вещах рассуждать, но быстро продолжил, - Однако не стоит утверждать что-то заранее. Стоит хотя бы узнать что за тип - этот его отец.
Сидеть в одних бинтах Серому показалось неприлично и он накинул рубаху, которую одевал после бани. Штаны уже давно были на нём. Забавным ему показалось, что несмотря на его сразу заметную худобу мальчонка фавн так бессовестно объедал его. Мужчина улыбнулся этому и заметил:
- Микаэлла, у тебя руки покраснели, так ведь? Или меня зрение подводит? Ты лучше не усердствуй со стиркой, а то сотрёшь их и не сможешь из лука нормально целиться, а я-то знаю как ты это любишь. Если что - скажи мне и не мучайся, с моими руками грех заставлять стирать кого-то ещё, - проклятый поднял потрескавшиеся руки и рассмеялся, заодно поправив петлю на забинтованной руке, - Да, вот ещё что, пока мы не нашли его отца - не скармливай всю еду ребёнку и сама поешь. Что-то мне подсказывает, что этот мальчишка с радостью съест всё, а что не съест - спрячет и съест после...
Альберт обернулся и посмотрел на печь. Ему было приятно думать, что он сегодня спит не в своей комнате. Ему так не сильно нравилось, потому что она была слишком пыльной, несмотря на уборки Мики. Самым неприятным было то, что пыль эта была его собственной - комнату наполнял прах, который обсыпался с него в виде кожи, волос и прочих пылинок. Долгое время живя на одном месте Серый начинал чувствовать, что живёт в могиле, потому что не одна уборка не могла предотвратить процесс его рассыпания. Наверное поэтому обыкновенно он менял место своего ночлега, ночуя то в бане, то в на печи, а то и вовсе на крыше, в хлеву или дворе - когда позволяла погода.
- Ладно, пойду наверное посплю, а то вон как Мунни сладко посапывает, слышишь? Прям завидно.
С этими словами проклятый покинул свою собеседницу и отправился на печку, где ему, к сожалению, почти не нашлось места. Мелкий занял всё пространство, которое мог и совершенно не желал уступать его. А даже если и попытался бы Альберт отнять - пришлось бы отбирать с боем. Разумеется миролюбивому нраву Серого было проще уступить мальчонке печь и, проследив, чтобы его не заметила Микаэлла, он тихо вывалился из дома и пробрался во всё ещё теплую баню. Там было на порядок прохладнее, но дверь они открыть забыли и там всё ещё сохранилась большая часть тепла - пусть это уже и не была жара.
Оставшись в бинтах, Альберт разлёгся на лавке и попытался перейти в медитативное состояние, чтоб отдохнуть. Спать у него последнее время не получалось особо, так что он решил посвятить время отведённое на сон более полезным вещам, а именно - осмыслению информации и улучшению своего контроля над магической силой. Делал он это очень простым способом - формируя маленькие иглы мрака и разрушая их до того как они пролетят от одной стены к другой и нанесут хоть какой-то ущерб...

Каждодневная тренировка окончилась и Альберт решил немного по медитировать. Хорошая медитация могла здорово прибавить ему сил на день, а то и на несколько, однако хорошие медитации в бане были делом довольно сложным, так что приходилось просто пользоваться тем, что он имел.
Вдох. Выдох. Мыслей становилось всё меньше - ощущения сосредоточились на том, что происходит внутри. Нет, не в теле - тела как-будто и нет - внутри, под этой оболочкой, там, где текут энергии. Нужно почувствовать энергию в себе. Вот она. Течёт так медленно, никуда не торопится, движется по странной траектории. Время теряется, энергия движется быстрее. Чем быстрее она движется, тем яснее становится форма, которую она вырисовывает своей траекторией. Цифра восемь. Непрерывный поток, который ничто не в силах разорвать. Энергия внутри и она никуда не выходит. Но это не единственная энергия вокруг. Сознание расширяется и чувств становится больше чем пять, однако из их числа уходят зрение, слух, обоняние, осязание и вкус. Появляется бесконечно многообразие потоков, их так много, что можно легко потеряться в них - заплутать и не найти выхода, сойти с ума от многообразия всех этих ощущений. Но он держится, ему не впервой видеть мир таким, он справляется хорошо, видя энергии вокруг себя и свою, что всё ещё имеет форму восьмёрки. Похожих энергий в мире очень много - мрак одна из основ и потому повсюду. Можно и не найти то, что он хочет, но он продолжает искать. Пожалуй это даже невозможно, но поиски всё ещё идут. И вот, казалось бы невозможное, находится практически рядом. Ощущения расширяются вновь и жаждут показать ему то, что он так хотел увидеть, то, что так искал, но...
Чувства сбивают с пути. Осязание - прикосновение к губам, обоняние - приятный знакомый запах, слух - движения рядом, вкус - странный и не знакомый, а затем и зрение - лицо Микаэллы.
И что же это? Часть видения? Не похоже - всё слишком реально. Очередная фантазия как днём? Возможно. "Быть может это неправильно - так думать о ней? Мы ведь друзья, не стоит предавать нашу дружбу такими мыслями. Или быть может я могу позволить себе одну... хорошо - две слабости хоть раз в жизни? Что это испортит? Всё равно я уже потерял всё что мог, так зачем же тянуть?" - вопрошало сознание.
Альберт решил откликнуться этому видению, появившемуся в тумане. Нагая Мика, явившаяся ему, показалась подарком небес, хоть небеса и не слишком участвовали в его жизни. Сегодня ему действительно нужно было отдохнуть и хоть здесь... фантазией.
Он ответил на поцелуй, а затем протянув свои холодные руки и опустив их на её спину и провёл по ней в низ, касаясь только её спины. Это было немного странно, но приятно. Неприятие физической близости, которое было раньше, куда-то исчезло. Альберт делал то, что подсказывал ему маленький мозг внизу, который прекрасно был обучен природой.
Её губы касались его губ, но он почти ничего не чувствовал и потому решил пройти сквозь них языком, чья чувствительность была выше. Она как-будто только этого и ждала, движение было синхронным и их языки встретились, связавшись в один мокрый комок странных, но чрезвычайно приятных ощущений, смеси вкуса и осязания.
Была ли тому виной баня или Мика, но тело проклятого второй раз за день начало наполняться жизнью. Сперва тепло начало разливаться по его губам, потом ушло к перебинтованным рукам и ногам, а после и в пах, заставив совершенно не нужный, для уже казалось бы мёртвого человека, орган вновь ожить и заиграть красками.
Она была обнажена и горела ничуть не меньше, чем сам Альберт. Ему уже забылись собственные мысли - видение это или нет не имело значения. Мир как-то резко сузился до одной маленькой деревянной комнатушки, напоенной паром и желанием.
Не говоря ни слова, он с усилием помог ей забраться на лавку и, с каким-то странным чувством наподобие смущения, осмотрел её раскрасневшееся тело. Она была прекрасна. Сложно было даже подумать, что ему раньше не приходило в голову подобное... хотя почему не приходило? Он просто старательно гнал от себя любые такие мысли. Однако сейчас это было не важно. Они были вместе.
Аккуратно, не сводя с её лица взгляда, Альберт оказался под ней и вошел, не совсем поняв что это за странное - новое - чувство вдруг поглотило его. Страсть и правда была ему не знакома.