Участники: Тубан, Нелисса Рэкта;
Время: 1.12.1439
Место: Академия. Комната ХХV, Вулкан Атарис.
Пещеры--->
Нелисса проснулась в прескверном настроении. Вчерашний вечер был теплым и сумбурным. Обдумать предложение Тубана как следует ей не удалось. То есть, не оставалось сомнений, что быть драконом – замечательно, куда приятнее, чем человеком. Но что должно попросить Древо за такое желание? В голову лезли то Мастер, объясняющий законы равновесия в магии и алхимии, то – совсем уж неожиданно – целительница Ева Ланглив. В первый момент Нейла даже улыбнулась воспоминанию о хрупкой, блеклой, как сама квартеронка, девушке. Тогда, года три назад, они беседовали за столиком в таверне – в том числе и о Древе. И обе сошлись на решении, что для просьбы к высшим силам нужно крайнее отчаяние. Кто знает, не окажется ли плата больше приобретения?
Заснув за неразрешенными сомнениями, Нейла и на утро чувствовала себя разбитой. Хотя чего еще можно было ожидать в утро припадка? Девушка нехотя встала, свернув зимнюю одежду, которой накрылась вместо одеял. Можно было остаться в постели, но жертва проклятия по опыту знала, что скинет все одеяла и здорово замерзнет, если не будет одета. Завтракать она не стала. Рассеяно прошлась по комнате.
- Зеркало в серебряной раме… Белый-белый, как горный снег. – неразборчиво бормотала Нель, сама не зная, откуда берутся слова и какие ассоциации стоят за ними.
Несколько раз проверила щеколду – закрыта.
- Гроб запирается изнутри и снаружи. – А моя комната только изнутри. Ученица принялась раздраженно наматывать прядь волос на палец, пока не почувствовала боль. Взяла с сундука книгу, пробежала глазами пару строк. Не читалось. Коснулась пальцами крайней в ряду – своей любимой. Птаха была уверена, что эта вещь затянет ее даже в такое поганое утро. Пальцы дрогнули и разжались. Нейла думала об этом нередко, и каждый раз отказывалась от идеи. Очень не хотелось, чтобы прекрасная книга стала напоминать о ежегодном кошмаре. Квартеронка снова вернулась к застеленной кровати, постучала костяшками пальцев по корпусу лютни в чехле. Доставать ее не имело смысла. Ну когда уже, а?! – воскликнула она мысленно. Ожидание припадка было едва ли не хуже его самого. Наконец, из кипы бумаг на сундуке Нелисса извлекла пару старых свитков (конечно, не тех самых, просто интересные документы) и прилегла, почти механически, бездумно скользя взглядом по строчкам. Это помогло ненадолго отвлечься. Но уже вскоре свитки полетели из рук – как можно дальше, чтобы не повредить их случайно. Ученица ощутила, что фразы она читает… не совсем одна. Строчки расплывались перед глазами, как в полусне. Чувство раздвоенности было первым признаком надвигающегося бреда. Девушка прилегла, расслабив мышцы. Это не составило большого труда – начало припадка походило на дрему. Как будто уснешь… усну и проснусь… и тогда это уже закончится. Мысли становились все более разрозненными и, наконец, угасли.
Дверь с громким неприятным скрипом открылась. Рэкта стояла перед ней, а по другую сторону, потупившись, - худощавая девушка со светло-золотистыми волосами. Это зеркало! Зеркало! – завопили те остатки разума, что сопровождали хозяйку в ее кошмарах. Птаха мучительно пыталась вспомнить, можно ли в зеркале увидеть свои глаза потупленными, но это никак не удавалось. Наконец, она просто протянула руку туда, где между ней и двойником должно было проходить стекло. Вторая девушка тоже потянулась к Нейле. Пальцы встретились и тут же отдернулись. Гостья подняла глаза – темно-карие, почти черные. В них отразилась Нелисса, в зрачках которой точно так же стояла пришелица, и глаза отражения снова показывали хозяйку…. И так бесконечно! Разум заметался между образами одной и той же девушки, как шарик, белый с одной стороны и черный с другой. А Байстра видела обе части разом. Но мячик уменьшался, и когда Птаха перестала его видеть, то поняла, что запуталась, что уже не знает, которая из девушек – она. Уже смутно начала понимать, что она – это обе… Тогда одна из Нелисс сделала шаг вперед… и залепила другой оглушительную пощечину. Дура! Наивная дура!
Дочь стражника негромко вскрикнула и прижала ладонь к щеке. Та была холодной и не болела. Каким-то краем сознания девушка еще понимала, что с ней припадок и видение – бред, сон. Она с трудом удержалась, чтобы не вцепиться в щеку отросшими ногтями, ногтями бурого цвета. Это все сон! Никто не войдет, дверь заперта! – Подумала волшебница и тут же заметно успокоилась. Но мысль следовала дальше. – Да, заперта. Как дверь усыпальницы. Это мой склеп. Нет, это гроб! Я умерла и меня похоронили! – Подумала квартеронка и в своем состоянии она была даже рада этому. Стены смыкались, придвигались перед закрытыми глазами, что нисколько хозяйку не испугало. Она медленно покачивалась на волнах безумия, где не было времени, так что прошло не менее получаса, пока голову посетила следующая мысль – Я умерла и прорасту сквозь землю. У Нелиссы больше не было тела, оно стало каким-то студнем, землею. А ее жилы отсоединились от рук, ног и поднялись вверх, ветвясь сетками мелких сосудов. Это были уже не вены, а хрупкие ветви кустов, каждый из которых был собой, но одновременно – Нейлой. Самый большой куст, почти дерево, теперь прорастал из ее груди. Он тянулся к солнцу, и девушка выгнулась на постели, всеми жилками стремясь вверх. Новый невнятный вскрик вырывался из груди сквозь стиснутые зубы. Припадок все глубже затягивал свою жертву.
Тени смещались: проходили часы, но здесь некому было это замечать. Видения наплывали, вытесняли друг друга. Иногда они угасали, но только вместе с сознанием. Порой не оставалось ничего кроме тьмы и ощущения давления… или скорее сплетения, будто два змеиных тела свиваются в клубок и сами перестают понимать, где которое. Нелисса уже давно не знала, где она находится, по крайней мере, душа пребывала вне тела. Контроль над даром ослаб, вокруг постели выстроились бесформенные иллюзии, больше похожие на разноцветные блики. Под закрытыми веками волшебницы стояли точно такие же, девушке чудилось, будто она протискивается между ними, но диски сдвигаются все плотнее…. Хорошо еще, что у меня есть второе лицо на затылке и нельзя быть пойманной врасплох…. Нейла рвалась вперед, как утопающий из воды. Будто знала, что до конца кошмара осталось совсем недолго. Один из бликов все-таки задел квартеронку за плечо. Он был красно-оранжевый, обжигающий. Птаха довольно громко вскрикнула, одновременно от боли и удивления. Байстра и не знала, что у нее есть плечи. Кажется, бред вернул пленнице очертания ее тела. Она еще не могла думать достаточно ясно, чтобы огорчиться или порадоваться этому.
Отредактировано Нелисса Рэкта (2012-06-18 06:56:59)